Гонцы весны - [39]
М и н я й (простодушно). А чего… сказано — поезжай, я и поехал. Холодновато только. Ну, я с коня слезу, щеки снегом натру и опять в галоп.
И с п р а в н и к. Так, так, а кто тебя послал?
М и н я й. Дедушка. Да вы знаете — его Сосипатычем все зовут, а он у нас просто не то Осипович, не то Сосипатрыч.
З а у с а е в. Старик Ермолаев, вашество.
И с п р а в н и к. А как узнали?
М и н я й. Так это же все село видело. Такое зарево было — о-го-го!
И с п р а в н и к. Что ты мелешь, дурак? Какое такое зарево?
М и н я й. От пожара. Она ведь сосновая, просохла на солнце, полыхала что твоя радуга!
И с п р а в н и к. Молчать! Отвечай только на мои вопросы. Кто полыхал?
М и н я й. Мельница!
И с п р а в н и к. Чья мельница?
М и н я й. Зацепинская, вашество!
Все переглянулись.
Меня же дедушка и послал рассказать вам про это.
З а у с а е в. Минька, да ты што, етта, ошалел?
М и н я й. Нет, дяденька Заусаев, я здоровый. Вот брательник ваш — Архип…
З а у с а е в. Да что брательник? Говори, леший!
М и н я й. Да я же и говорю — мельницу зацепинскую поджег.
И с п р а в н и к. Что-о? Вот как!
З а у с а е в. Господи… поймали его, етта?
М и н я й. Не-е, убежал…
З а у с а е в. Слава господи… (Падает на колени.) Ваше благородие… не погубите, брат он мне, глупый, молодой.
И с п р а в н и к. Встать! (Отпихивает его, но Заусаев хватается за ноги.) Пошел вон, скотина! Приведи себя в порядок, воин…
Заусаев, размазывая слезы, медленно поднимается.
Так… вот до чего дошло — петуха пускать начали. А все кто? Я вас спрашиваю, господин Ванеев.
Ванеев гордо поднял голову и молчит.
Молчите? Ну, молчите, молчите. Но все это до поры до времени. Придет мой срок — поймаю. (Козырнув, уходит.)
Следом идут казаки и Заусаев.
Минька подбежал к двери, погрозил кулаком.
М и н я й. Лови, толстомордый! Ищи ветра в поле!
З а т е м н е н и е.
Свет усиливается. Ванеев поправляет шубенку на лежащем Миняе.
М и н я й (неожиданно). А я и не сплю вовсе.
В а н е е в. А ты спи… Ну, а букварь-то выучил, сирота?
М и н я й. Я теперь не сирота. Деда говорит — я счастливый, меня Ильич грамоте учит.
В а н е е в. Ой ли! Хорошо… И книжки читаешь?
М и н я й. Мы с Пашей. Чехова Антона Павловича, про Каштанку. Некрасова Николая Алексеевича «Мороз — Красный нос».
В а н е е в. Грамотеи… (Обнял мальчика.)
М и н я й. А можно спросить у вас?
В а н е е в. Спрашивай.
М и н я й. А вот Ильич наш, он кто — люцинер?
В а н е е в (смеется). Во-он что! А ты что, боишься революционеров?
Миняй молчит.
Он, брат, и есть самый настоящий революционер.
М и н я й. Настоящий. А они что — разные бывали?
В а н е е в. Да, много их — честных, смелых, бесстрашных. Только вот как помочь народу?
М и н я й. А Ильич наш знает — как?
В а н е е в. Ильич знает… И настанет время, Миня, когда не будет исправников и царей, ты не будешь голодать и никто не посмеет поднять на тебя руку. И будешь ты бегать в школу, потом пойдешь в институт… Станешь умелым, сильным, умным. И будешь для народа строить хорошую жизнь. Слышишь?
Миняй не отвечает.
Уснул… Что тебе снится, мальчик?
З а т е м н е н и е.
Весна, которую так ждал Ильич, пришла…
Берег озера в тайге. Шалаш, костер. У костра С о с и п а т ы ч и М и н я й. Слышны далекие выстрелы.
С о с и п а т ы ч. Палят! Никак, видать, Ильич саданул.
М и н я й. Не-е, это дядя Глеб. У него всегда дуплетом выходит.
За сценой голос Паши: «Минька-а, где ты-ы?»
Вот оглашенная, и чего ей надо! (Кричит.) О-го-го!
Появляется П а ш а.
П а ш а. Приехали! Приехали! Ой, вы тут сидите, ничего не знаете! Ничего! (Начинает приплясывать.)
М и н я й. Да ты говори толком. А то кричит, то пляшет — ничего не поймешь.
П а ш а. Уху варите? Ой, Миня, дай чашечку. С утра не ела. На новой квартире у Ильича полы да окна помогала мыть. Налей… А я вам все как есть расскажу.
С о с и п а т ы ч. Садись, стрекоза.
П а ш а (ест). Ну, значит, стою я на крыльце. Тут еще собака рыжая пробежала. Я ее как шугану.
М и н я й. Да ты не про собаку.
П а ш а. Потом вот так повернулась — она! Платье черное, длинное, на голове… вот так… и сказать не могу, а по спине — коса так и вьется… аж до колен.
М и н я й. Да кто она?
П а ш а. Невеста! Недогадливый.
М и н я й. Владимира Ильича?
П а ш а. Ну да! Не твоя же! Надежда Константиновна.
М и н я й (вскочил). И Ильич там?
П а ш а. А где же ему быть? С тобой, что ли, уху есть? Я его сразу позвала. Уж так он обрадовался, так побежал, что и ружье чуть не потерял.
М и н я й. Сердитая она?
П а ш а. Не знаю. А ты что — боишься?
М и н я й. А чего мне… не укусит.
С о с и п а т ы ч. Так, гривы-лошади, значит, приехала. Не обманула. Ну и слава богу.
П а ш а. Я, дедушка, значит, вот так стояла. Гляди… А потом взяла да повернулась. (Поворачивается.) …Ой, идут! (Показывает пальцем.)
Сосипатыч делает знак, и все уходят. На крутой берег озера со смехом взбирается И л ь и ч, протягивает руку, и мы видим рядом с ним К р у п с к у ю.
И л ь и ч. Смотрите, Надя, какие березы! Совсем как у нас, на Волге…
Н а д я. Дышится-то как вольно! Озеро, лес… А главное — главное, вы здоровы.
И л ь и ч. Вы?
Н а д я. Вы…
Смеются.
И л ь и ч. Ну, рассказывайте, Надя. (Усаживает ее.)
Н а д я. О чем же, Володя? Кажется, я уже все рассказала.