Гончаров попадает в притон - [4]

– Ну ты че, Яковлевич, перетер?

– Да, Владимир Петрович, я ввел Константина Ивановича в суть дела.

– Ну и че? – Это уже относилось ко мне.

– Да ниче, – в тон ему ответил я. – У нас в деревне здоровкаются, даже когда идут до ветру.

– А-а-а, извиняюсь, здорово, Иваныч.

Он протянул длинную, костлявую, как смерть, руку.

– А по утрам водку пьют только аристократы…

– И дегенераты, – закончил я, подвигая ему полный стакан.

Хорошо, что он был туп, как жираф, не то бы непременно обиделся.

– Че звали-то, какие проблемы? – отодвигая стакан, спросил он.

– У меня проблем нет, насколько я знаю, они есть у вас.

– Ну да, ты с Яковлевичем договорился?

– Нет, а если будете тыкать, не договоримся вообще.

– Да ладно тебе, мужик.

– Это мое условие.

– Базара нет. «Вы» так «вы». Только не обижайтесь, если иногда забуду, я всех на «ты» зову.

– Ладно расскажи, когда, где и как ты в последний раз видел брата.

– Первого августа в кабаке «Будь как дома». А как видел? Да как вас сейчас. Мы туда вечером завалили. Я, Генка и еще две телки.

– Какие?

– Из нашей фирмы, Настя и Белка. У нее какой-то праздник был – то ли день рождения отца, то ли день его смерти. Посидели, отдохнули, хотели уже к Насте сваливать. У нее дача недалеко. Только смотрю, Тузика все нет и нет.

– Кто такой Тузик?

– Водила мой. Он привез нас и отпросился на пару часов, по своим делам. Я не против, когда дел нет. Сидим, ждем, пьем коньяк, шампанское. Мы-то в норме, а Генку повело, он с бодуна был. Начал девкам юбки задирать, трусы стаскивать. Я его вывел на свежий воздух, чтоб отошел немного, а сам вернулся в кабак.

– Как ты его оставил? Кто был с ним рядом?

– На пенек его посадил. Там пеньки такие, вроде стульев, а посередине большой пень, вместо стола. А вокруг никого не было, кроме Ленькиного джипа.

– А в зале много народу? Знакомые были?

– Откуда там много народу? Весь зал как твоя квартира. Шесть или восемь столиков. Кроме Ленькиной компании да нас, никого и не было.

– В каких вы отношениях?

– С кем? С Ленькой? Да ни в каких. У него свой бизнес, у меня свой.

– Какой бизнес у него?

– Шмотки из Турции подгоняет.

– Он не мог пойти на ограбление?

– Зачем, у него всего хватает. Две квартиры, дача, джип и «мерс». Стадо телок из двадцати продавщиц. Нет, не туда, начальник, клонишь, не в ту степь.

– Может, были еще посторонние, незнакомые?

– А туда посторонних не пускают, только проверенных, солидных клиентов.

– А вы каким бизнесом занимаетесь?

– Не боись, легальным, автозапчасти по России расталкиваем. Документы в порядке. Заполняю, что ли? – кивнул он на справку-счет.

– Да! – согласился я, потому что какая-то зацепочка у меня появилась.

– Давай, Яковлевич, оформляй, а то милиция меня с этим Генкой затрахала.

– Подождите, – остановил я, – оговорим условия.

– Какие еще условия?

– Если я нахожу вашего брата, но он мертв?

– Оставляешь «девятку» себе.

– Если он жив?

– Получаешь еще одну.

– Если после месяца работы я не нахожу ничего и никого?

– Если мне скажут, что ты действительно работал, то отдаю тебе прошлогоднюю «семерку».

– И кто же тебе скажет?

– Ты знаешь сам, и не думай, что я тупой и не заметил, как ты назвал меня дегенератом. Пользуйся. – Он пододвинул ко мне справку-счет и ключи. – Техпаспорт получишь сам. Пойдем, Яковлевич.

Они ушли, оставив мне тревогу, неуверенность и новенькую «девятку». Но пока она мне была без надобности. Пока мне нужен был приличный, вусмерть измазанный и мятый костюм интеллигентного бомжа.

Отгоняя машину на стоянку, я твердо решил, что прошлогодняя «семерка» мне не нужна.

По телефону-автомату через 09 я попытался выяснить телефон Крутько. После секундного замешательства справочная девочка испуганно ответила, что такой фамилии у них не значится. Все верно! Значит, он на собачке у моих бывших коллег, а связываться с ними не хотелось. Если Юрка уже не раззвонил, какой гость был у меня сегодня, то пока проявляться не стоит.

Легко и просто его адрес я узнал через общество нумизматов. Гражданин Крутько Александр Алексеевич проживал по улице Космонавтов в пятиэтажном «хрущевском» доме на втором этаже в третьем подъезде. Возле него, в кусточках, я и расположился. Неторопливо разрезал соленый огурец, разломил булку и, как приманку, на видном месте поставил чуть начатую бутылку.

Время шло, но поплавок оставался неподвижным. Такое со мной случалось впервые. Куда же подевались мои родные разговорчивые свидетели-алкаши? Прошел час, и никто не тронул моей наживки. А в довершение к моему невезению чумазый шестилетний карапуз приволок в кусты картонную коробку из-под телевизора и заявил:

– Ты, дядька-алкас, уходи отсюда! Мы с Натаской сисяс иглать будем.

– Играйте на здоровье.

– А ты месаес. Посол вон! Пьянь подзаболная!

На всякий случай, избегая конфронтации, я перебазировался на скамейку возле самого подъезда. Меня никто не замечал. Похмельные мужики проходили мимо, торопясь по своим сакраментальным делам. Одному я даже кивнул и показал на бутылку, но он отрицательно затряс нечесаной башкой.

А детская игра в кустах меж тем разгоралась, поневоле я прислушался.

– Где деньги? – звенел девчоночий голосок. – Опять пропил, ирод. Навязался на мою душу, чтоб ты сдох.