Гончаров и криминальная милиция - [15]

- В сентябре исполнилось семнадцать, - с ноткой гордости ответила Шаврина. - Этим летом он заканчивает одиннадцатый класс.

- И вы считаете, что за семь лет он не изменился?

- Нисколько, а если и изменился, то только в лучшую сторону. Я прекрасно понимаю, что похожа на гусыню, но постарайтесь и вы войти в мое положение. Кроме Саньки, у меня никого нет. Родители умерли, а брат погиб в Афганистане двадцать лет тому назад.

- У вашего сына, очевидно, есть девочка. Как она объясняет его исчезновение?

- К сожалению, она, как и я, ничего не знает. Она учится в той же школе, но классом ниже. В тот злосчастный день она видела его только мельком.

- Вот видите, у него есть постоянная подруга, но это не помешало ему тусоваться возле порта с другой девчонкой, а где гарантия, что него нет и третьей? Я думаю, что именно у нее он и зависает, кажется, так они говорят.

- Нет, не мог он по своей воле где-то задержаться, он бы непременно мне позвонил.

- Право, Любовь Иннокентьевна, даже не знаю, чем могу вам помочь. Давая понять, что разговор окончен, я сокрушенно развел руками. - Нет никакой зацепки, мне не за что ухватиться. Если предположить, что вашего сына похитили с целью выкупа, то злодеи уже дали бы о себе знать. Да и вообще это полный абсурд - требовать выкуп у педагога. Прежде чем выкрасть человека с целью выкупа, специалист трижды проверит финансовое положение его семьи. А в данном случае я не вижу ни мотива, ни резона его похищения. Извините, но скорее всего ваш сын круто загулял или даже умотал в другой город с какой-нибудь девицей.

- Школьник? Да и вообще в любой ситуации он дал бы мне знать, - не сдавалась любящая мамаша.

- Возможно, - с сомнением заметил я. - Он у вас наркотиками не баловался? Травкой, таблетками или того хуже...

- Это исключено, - решительно прервала она меня. - Я ведь все-таки педагог, всякого насмотрелась. И потому отношусь к этому вопросу весьма и весьма болезненно. Уже с шестого класса я стала придирчиво присматриваться к своему сыну, но, слава богу, эта беда прошла стороной. А к шестнадцати годам Санька вполне оформился как личность, и следить за ним уже не было никакой нужды. Более того, он начал сам меня воспитывать. Стыдно признаться, но, поломанная судьбой, несколько лет тому назад я по вечерам начала было прикладываться к рюмочке, и человеком, отвратившим меня от этой пагубной привычки, был мой сын.

- Тогда я вообще ничего не понимаю. Ваш сын наркотики не употребляет, спиртное не жалует, дружит только с одной девочкой, похитителям взять с него нечего... А он у вас, случаем, в картишки не любит перекинуться? Например, с дворовой шпаной? Какой-нибудь там должок набежал?

- Нет, и такого греха я за ним не замечала.

- Тогда я сдаюсь, и мне нечего вам больше сказать, - решительно вставая, закончил я разговор. - Если от сына появятся сигналы или вскроются какие-то факты, то...

- Подождите, - преградила она мне путь к выходу, - не торопитесь отказываться, я вам хорошо заплачу. Хоть сейчас, в качестве аванса, готова выдать десять тысяч.

- Я не возьму у вас деньги, потому как почти уверен, что ничем помочь не смогу. Но позвольте... - Я не умел скрыть удивления. - Откуда у бедного учителя такие деньги?

- Сын заработал, - чуть смутившись, ответила она.

- Вот как? А почему вы умолчали, что он у вас работает?

- Видите ли... - покусывая губы, замялась она. - Как бы это лучше сказать...

- Как есть, так и говорите, если вы хотите моей помощи, то я должен знать все.

- Я так и думала, что рано или поздно мне придется это сделать. Короче говоря, мой сын нигде не работает, но начиная с сентября месяца регулярно приносит в дом большие деньги.

- Что вы подразумеваете под выражением "большие деньги"?

- Не знаю, но за три месяца он передал мне больше ста тысяч. Мы поменяли свою однокомнатную квартиру на двухкомнатную и купили подержанный автомобиль вместе с гаражом. Кроме того, он подарил мне золотые сережки и дюжину серебряных ложек.

- И каким же образом на него свалилось такое богатство? - невольно заинтригованный ее информацией, спросил я.

- В том-то и дело, что ничего членораздельного мне от него добиться не удалось. Он просто улыбался, когда я в десятый раз спрашивала его об одном и том же. Улыбался, уверяя, что никакого криминала за этим не стоит, а как-то напомнил, что в свое время обещал освободить меня от работы и теперь слово свое сдержал, и я могу бросать свою чертову школу.

- Это уже любопытно. - Я сел на место и, не спрашивая разрешения, закурил. - Он у вас часто пропадал по ночам? Если да, то как он объяснял свое отсутствие?

- Никак, потому что он всегда ночевал дома и являлся не позже одиннадцати.

- Еще одна загадка, - недоуменно пожал я плечами.

- Если бы только одна, - горестно вздохнула она. - Когда пошли третьи сутки его отсутствия, я решилась на крайние меры и произвела в его комнате детальный обыск. Вы знаете, что я обнаружила у него под матрасом?

- Не знаю, и, наверное, вы пришли сюда не для того, чтобы загадывать мне загадки.

- Простите, вы правы. - Смутившись, она щелкнула замочком сумочки и вынула из нее какой-то предмет, аккуратно завернутый в шерстяной шарф. Взгляните. - И после некоторого колебания она положила сверток на стол.