Гомо акватикус - [15]

9 июля. Температура — плюс 32, ночью я спал хорошо, а Андре плохо. После завтрака, от которого пот струится ручьем, мы производим вылазку, чтобы освежиться. Выгоняем акулу из логова, дергая ее за хвост. Пытался сфотографировать ее, но она оказалась проворнее меня. Эта шутка пришлась ей не по вкусу, и вид у нее был весьма испуганный.

Сегодня традиционная ночная прогулка завела нас немного дальше обычного. В чернильной мгле мы обнаружили массу фосфоресцирующих глаз, но не могли установить, акулы ли это.

10 июля. Температура плюс 31,5. Остатки завтрака отдаем рыбам. Мурена от радости проглотила вместе с угощением пластмассовый мешочек, в котором лежала еда.

Наше утреннее погружение привело нас к краю отвесной пропасти глубиной 300 метров.

11 июля. Сегодня ночью нас прошиб холодный пот — и это при температуре плюс 31 градус. Вероятно, это результат переутомления.

После завтрака совершаем наше последнее погружение. Вода на стометровой глубине удивительно прозрачная, видимость здесь не менее 30 метров. Со стометровых глубин мы поднимаемся, не соблюдая остановок для декомпрессии… Правда, на этих глубинах мы поглощаем примерно в десять раз больше воздуха, чем на поверхности. Даже на глубинах 40–50 метров — наша нормальная зона работы — потребление воздуха остается очень большим. Каждый наш выход требует от 12 до 16 баллонов сжатого воздуха.

Вот почему мы не можем оставаться «снаружи» долго, ограниченный запас воздуха в наших автономных системах вынуждает нас не уплывать далеко от глубинной станции. Кроме того, мы обязаны помнить о такой опасности, как глубинное опьянение. И все-таки я никогда еще не совершал так много рискованных погружений.

Наши прогулки на больших глубинах среди зелено-голубых и красных гигантских водорослей порой казались кошмаром. Нас неотступно преследовала мысль: не запутаемся ли мы в этих лианах-водорослях? Не схватят ли нас мощные спрутообразные щупальца колышущихся подводных растений?..

Гости из СССР

Советские океанографы стали первыми из иностранцев, кому удалось побывать в подводном поселении капитана Кусто. В эти дни в Красном море крейсировало экспедиционное судно Азово-Черноморского научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии «К. Болдырев».

— Мы действительно встретились с людьми, которые живут под водой, чувствуют себя не хуже, чем на земле, — рассказывали они после.

Для пополнения запасов питьевой воды, топлива, свежих овощей и фруктов «К. Болдырев» нередко останавливался в Порт-Судане. Однажды ранним утром, выйдя из кают на палубу, океанографы увидели корабль. На мачте развевался флаг, который показался всем очень знакомым: его украшала эмблема — нимфа, плывущая наперегонки с дельфином. Сомнений не оставалось: рядом с советским судном ошвартовалась «Калипсо».

^{Знаменитая «Калипсо». На флаге — эмблема: нимфа, плывущая наперегонки с дельфином}

Океанографы с «К. Болдырева» были приглашены на борт «Калипсо». Их радушно встретила мадам Кусто. Она сообщила, что судно прибыло сюда за пресной водой, которую должны отвезти людям, живущим на дне моря, на коралловом рифе.

— Мы сначала подумали, что не поняли ее, но мадам Кусто, улыбнувшись, сказала, что это действительно так и что среди людей, которые живут сейчас под водой, находится и ее муж, — вспоминал начальник красноморской экспедиции Борис Соловьев.

Там же, в Порт-Судане, состоялась вторая встреча «К. Болдырева» с «Калипсо». На сей раз калипсянами предводительствовал сам Кусто. Он пригласил советских океанографов посетить подводный городок и ознакомиться с его работой.

Конечно, столь необычное приглашение было принято с восторгом.

Когда советское судно приблизилось к Шааб-Руми, от «Розальдо» отвалил катер. Гости пересели на него с корабля, и через узкий проход катер вошел внутрь лагуны. Затем океанографы по трапу поднялись на «Калипсо».

На судне советским ученым сообщили, что супруги Кусто находятся под водой и ждут их.

Гости надели приготовленные для них акваланги, пояса со свинцовыми грузилами и приготовились к спуску. Их сопровождал эскорт калипсян.

— Откровенно говоря, когда я пошел в воду, то чувствовал себя не совсем спокойно, так как хорошо знал, что в водах Красного моря очень много акул, причем акул-людоедов, — вспоминал потом Борис Соловьев. — Правда, когда мы перед погружением спросили, не очень ли опасно спускаться под воду в Красном море, нам ответили, что на мелководье акул бояться нечего. Все мои опасения рассеялись, когда я очутился под водой и передо мной открылась картина сказочного мира. Это не было моим первым спуском под воду. До этого я погружался в Баренцевом море, у берегов Исландии и в Черном море, но то, что я увидел здесь, превзошло все мои ожидания…

И конечно, самое большое впечатление оставил у гостей сам подводный город. Через клапан в крыше «Морской звезды» вырывались излишки сжатого воздуха. Казалось, это выходит дым из печной трубы. Шлейф из пузырьков воздуха тянулся до самой поверхности.

— Я представлял себе, — продолжал Борис Соловьев, — что для того, чтобы проникнуть в подводный домик, необходимо сначала попасть в специальную камеру с водой, лишь после откачки которой можно будет войти в помещение. Каково же было мое удивление, когда, сделав два шага по трапу, я свободно глотнул свежий воздух, и в следующее мгновенье меня ухватили за руки и втянули в прихожую…