Гоминиды - [38]

— Да, — ответил Понтер после паузы. — Да. Мы удаляться отсюда.

Рубен жестом предложил Понтеру идти вперёд.

— Открывать дверь, — с видимым удовольствием произнёс Понтер без помощи Хак; он потянул за ручку и открыл дверь палаты. — Проходыть дверь, — сказал он и подкрепил слова соответствующим действием. Потом подождал, пока выйдут Рубен и Луиза. — Закрывать дверь, — сказал он, и захлопнул её за собой. После этого широко улыбнулся, а когда он улыбался широко, его рот растягивался на добрый фут. — Понтер снаруже.

Глава 19

Следуя инструкциям доктора Сингха, Рубен Монтего, Луиза Бенуа и Понтер без приключений добрались до машины Рубена, которую он загнал в гараж для персонала. У Рубена был вишнёвый внедорожник; краска кое-где была оббита вылетающим из-под колёс гравием — основным покрытием дорог шахтного комплекса. Понтер залез на заднее сиденье и улёгся там, накрыв голову сегодняшней «Садбери Стар». Луиза, которая пришла в больницу пешком, села на переднее сиденье рядом с Рубеном. Она приняла приглашение Рубена поужинать у него дома вместе с Понтером; позже он отвезёт её домой.

Они отъехали от больницы под тихую музыку радиостанции CJMX, льющуюся из автомобильной аудиосистемы; Джери Холлиуэлл исполняла свою интерпретацию «It’s Raining Men».

— Ну что, — сказал Рубен, взглянув на Луизу, — обратите меня в свою веру. Почему вы думаете, что Понтер из параллельной вселенной?

Луиза на мгновение поджала свои полные губы — Боже, подумал Рубен, до чего же она красива — и спросила:

— Насколько вы разбираетесь в физике?

— Я? — удивился Рубен. — На уровне средней школы. О, я купил «Краткую историю времени», когда в Садбери приезжал Стивен Хокинг, но далеко в ней не продвинулся.

— Хорошо, — сказала Луиза, — тогда попробуем так. Если вы стреляете единственным фотоном в барьер с двумя вертикальными щелями, и на установленном за щелями листе фотобумаги видите интерференционную картину, значит, произошло что?

— Не знаю, — не покривив душой, ответил Рубен.

— Одна из интерпретаций такова: единственный фотон превратился в волну энергии, а когда волна ударяет в барьер со щелями, каждая щель порождает новый волновой фронт, так что мы получаем классическую интерференционную картину — гребни и провалы двух волн где-то усиливают друг друга, а где-то взаимно уничтожаются.

Её слова породили у Рубена какие-то смутные воспоминания.

— Понятно.

— Как я сказала, это лишь одна из интерпретаций. Согласно другой вселенная в этот момент расщепляется, и на короткое время появляется две вселенные. В одной фотон — по-прежнему частица — проходит через левую щель, во второй — через правую. И поскольку не имеет никакого мыслимого значения, через какую щель фотон на самом деле прошёл в той или иной вселенной, две вселенные снова сливаются в одну, и интерференционная картина — то, что получается в результате.

Рубен кивнул; ему казалось, что данных обстоятельствах это единственная правильная реакция.

— Так вот, — продолжала Луиза, — у нас есть достаточная экспериментальная база для того, чтобы поверить в возможность существования параллельных вселенных — мы действительно видим интерференционную картину, посылая единственный фотон сквозь пару щелей. Но что, если две вселенные не сливаются в одну? Что если после расщепления они продолжают существовать независимо?

— Да? — сказал Рубен, пытаясь не упустить нить.

— Представьте себе вселенную, разделившуюся на две, скажем, десятки тысяч лет назад, тогда, когда две ветви человечества ещё жили бок о бок: наши предки, кроманьонцы, — Рубен отметил, что она произнесла это название на французский манер[15], — и предки Понтера, древние неандертальцы. Я не знаю, как долго два вида сосуществовали, но…

— Со 100000 лет назад до примерно 27000 лет назад, — подсказал Рубен.

Луиза сделала удивлённое лицо; она явно не ожидала от Рубена таких познаний.

Рубен пожал плечами.

— К нам приехала генетик из Торонто, Мэри Воган. Она рассказала.

— Ах. Понятно. Так вот, в некоторый момент в прошлом, возможно, произошло разделение, после которого две вселенные продолжили расходиться. В одной доминировать стали наши предки. В другой вершины эволюции достигли неандертальцы, создав собственный язык и цивилизацию.

Рубен чувствовал, что у него начинает звенеть в голове.

— Но… но как тогда между двумя вселенными снова возникла связь?

— Je ne sais pas, — сказала Луиза, качая головой.

Они выехали из Садбери и покатили по просёлочной дороге к городку с весьма не соответствующим названием Лайвли[16], возле которого и располагалась шахта.

— Понтер, — сказал Рубен. — Думаю, уже можно встать; движения здесь почти нет.

Понтер не пошевелился.

Рубен понял, что выразился слишком замысловато.

— Понтер, вверх, — сказал он.

Он услышал шуршание газетных страниц и увидел, как массивная фигура Понтера появляется в зеркале заднего вида.

— Вверх, — подтвердил Понтер.

— Сегодня, — сказал Рубен, — останетесь в моём доме, понятно?

После паузы, в течение которой он, вероятно, выслушивал перевод, Понтер ответил:

— Да.

— Понтер нужен еда, — добавила Хак.

— Да, — сказал Рубен. — Да, скоро поедим.

Они продолжили путь к дому Рубена и прибыли туда минут через двадцать. Это был современный двухэтажный коттедж на участке в пару акров на самой границе Лайвли. Все вошли в дом; зрелище того, как Рубен отпирает входную дверь, а потом запирает её на засов и набрасывает цепочку, вызвало у Понтера неподдельный интерес.