Гомер Пим и секрет Одиссея - [33]

– Знаешь, это только так говорится, – объяснил он Телемаху. – Образ, если это тебе понятней.

– Пицца – штука и правда суперская, – продолжал Саша, – но уверяю тебя, что на самом деле никто и не подумает жертвовать ради нее собственной рукой.

Телемах взглянул на него с благодарностью.

– Тогда я тоже хочу попробовать.

– Супер! – согласился Гомер.

Чтобы освободить выход, Саша наконец забрался в домик и удобно примостился в уголке. Гомер, уже почти спустившись по лесенке в обратном направлении, помедлил секундочку, подумал и снова поднялся наверх.

– Вы тут лучше не шевелитесь, хорошо?

– Ладно, ладно, – бросил Саша. – Все будет в порядке!

– Ведь это очень важно, – настаивал Гомер, – полицейские точно нагрянут, когда Жорж Финк не ответит на вызов медсестры.

– Да я никакой не Жорж Финк! – запротестовал Телемах.

– То, что ты Телемах, не знает здесь никто, кроме нас; для всех ты – Жорж Финк, и тебе не стоит забывать об этом.

Юноша уронил голову на руки, вдруг охваченный отчаянием.

– Мне не стоит забывать об этом… – повторил он, раскачиваясь всем телом взад-вперед, – мне не стоит забывать об этом…

Биби, до сей поры хранившая молчание, мелкими шажками подбежала к нему и провозгласила:

– Мукам ты не поддавайся, верь друзьям и не смиряйся, избавленья добивайся!

Телемах с сомнением покосился на нее. Лилу озабоченно взглянула на мальчиков и поспешно успокоила Телемаха:

– Да ведь мы же здесь, всегда готовы тебе помочь, ты не один!

Эти слова достигли цели, и ему тотчас полегчало. – Никто не захотел мне поверить, – прошептал он.

Гомер едва удержался от того, чтобы не сказать ему, что никто – НИКТО – не мог поверить и в столь невероятное превращение.

– Теперь все образуется, – сказал Телемах. Он благодарно улыбался Гомеру и смотрел на него, преисполненный надежды.

От этой улыбки Гомера вдруг одолел страх, что он слишком уж благодушно настроен. Просчитал ли он все последствия того, что натворил вместе с друзьями? А что, если они испортили возможность исправить то, что вышло из-под контроля, сбилось с правильного пути? И кем теперь станет Телемах, этот юноша-пришелец из того мира, где пиццы – как и миллиарда других вещей – вообще не существовало?

– Ладно. Сейчас подогрею пиццу в печке и вернусь, – повторил он с торопливостью, на сей раз не наигранной.

– Вот увидишь, Тел, это рай-ско-е на-слаж-де-ние! – пропел Саша, поглаживая себе живот.

Глава 25

Гомер включил фонарик на смартфоне и углубился в сад, теперь уже совсем темный. Освещены были лишь четыре окна в гостиной. Мигавшие огни люстры, которые множил подвешенный Нинон к потолку зеркальный шар, бликовали разными цветами, окрашивая клумбы возле террасы в яркие оттенки и рассыпая искорки во мраке. Живое воображение мигом подсказало Гомеру, что это разноцветные светлячки или волшебные блуждающие огоньки, и он невольно тут же воззвал к ним: «Сделайте, ну пожалуйста, сделайте так, чтобы я нашел отца».

В доме праздник был в самом разгаре. Проходя мимо гостиной, он заметил парней и девушек: одни танцевали, другие горячо обсуждали что-то, третьи просто веселились. Музыка звучала так оглушительно, что приходилось кричать, чтобы тебя услышали.

Как приятно было видеть дом полным веселья, хохота, чуточку сошедшим с ума. Не тем сумасшествием, каким отличился Телемах – а он вовсе и не был сумасшедшим, – но тем безобидным безумством, которое так необходимо, чтобы забыть на время повседневные заботы и полностью расслабиться.

Гомер был так рад за Нинон… Она, разрывавшаяся между депрессивной старшей сестрой и немного чокнувшимся племянником, заслужила хороший отдых.

Вместе с Биби, послушно сидевшей у него на плече, он вошел в кухню, где царил необычный хаос: повсюду распахнутые шкафчики, пустые бутылки и грязные тарелки, под которые подложен план студенческих экзаменов, крошки и остатки еды на столе, липкие пятна на полу. Завтра утром от этой кучи и следа не останется, в этом плане на Нинон вполне можно положиться. Но если бы Изабель Пим увидела этот бардак, она была бы крайне недовольна…

Впрочем, еще неизвестно, вернется ли она этой ночью.

Гомер покачал головой. Почему он думал о проблемах, совсем не связанных между собой и, кажется, со всем тем, что так волновало его сейчас? В эти минуты в его домике на дереве прятался вымышленный, но при этом вполне реальный персонаж. А он о чем думает? О матери и об этом… Антиное, будь он проклят, хотя сейчас это вовсе не самое важное.

Ах, что-то не складывалось в единую картинку у него в голове… Как будто колеса вдруг завертелись в обратную сторону или какой-нибудь винтик расшатался, испортив весь механизм.

– Твой механизм работает исправно, – тут же пришла ему на помощь Биби, – но жизнь подчас бывает своенравна!

– Ух ты… да как ты поняла, о чем я думаю?

– Я тебя слышу, – объяснила песчанка, пожав плечами.

– Это смущает…

Он готов был поклясться, что Биби заговорщицки подмигнула и даже как будто слегка улыбнулась. Успокоившись, он пошарил в морозилке, нашел пиццу размером XXL и сунул ее в микроволновку, хотя сперва пришлось вытащить оттуда несколько маленьких пирожков, забытых там подгулявшими прожигателями жизни.