Гомер. Илиада - [9]

– Не бойся, Агамемнон, – отвечал ему Менелай, – и не пугай ахейцеа Видишь, стрела не вошла целиком в мое тело. Панцирь и пояс остановили ее. Это всего лишь царапина…

– О, если бы так, – сказал Агамемнон, А потом приказал позвать Махаона, сына Асклепия, знаменитейшего врачевателя. Глашатаи разыскали его среди воинов и привели к светлокудрому Менелаю, туда, где он лежал, истекая кровью. Рядом стояли все лучшие ахейцы. Махаон склонился над Менелаем. Вырвал стрелу из плоти и осмотрел рану. Выжал кровь и умело посыпал снадобьями, силу которых когда-то кентавр Хирон открыл по дружбе отцу его.

Они по-прежнему толпились вокруг Менелая, когда мы, троянцы, пошли в наступление. Мы подняли наше оружие, нам не терпелось пустить его в ход, И тогда мы услышали, как Агамемнон кричит своим людям:

– Ахейцы, вспомните прежнюю доблесть! Зевс не помогает предателям. Тела вероломных растерзают собаки и птицы, когда мы завоюем их город и увезем на своих кораблях их жен и детей.

Агамемнон оставил сомнения и жаждал свирепого боя. Мы шли на врага. И каждый что-то кричал на своем языке – в стане троянцев было много чужеземных союзников. Мы были похожи на стадо овец, блеющих на тысячу разных ладов. Ахейцы, наоборот, шли на нас молча. Слышны были только приказы вождей, невероятно, как все остальные им подчинялись: с почтением и молча. Они шли на нас, будто волна на скалистый берег, их доспехи переливались подобно пене морской, что разлетается брызгами над поверхностью воды.

Когда войска сошлись, раздался страшный скрежет щитов и копий – это воины на бронзовых колесницах яростно набросились друг на друга. Столкнулись выпуклые щиты, смешались в ужасающем грохоте крики радости и боли, вопли живых и стоны умирающих, и полились кровавые реки на пыльную землю.

Эней

Первым Антилох метнул копье в Эхепола. Пробив бляху косматого шлема, копье пронзило чело троянца, и тьма покрыла его очи. Эхепол грянулся на землю, будто высокая башня, средь яростной битвы. Тело убитого ухватил за ноги Элефенор, предводитель отважных абантов, и, спеша снять с троянца доспехи, потащил прочь с поля боя. Но, увлекая за собой труп, он не мог прикрываться щитом, и тут его в бок поразил медной пикой налетевший Агенор. Испустил дух Элефенор, и над его телом завязалась жестокая схватка: словно волки ахейцы с троянцами сцеплялись в борьбе за добычу.

Сын Теламона Аякс ударил юного Симоисия, он ударил его в правую сторону груди, пройдя насквозь, копье вышло через плечо, и герой повергся на пыльную землю, как срубленный тополь, засыхающий на берегу реки. Аякс совлекал с него латы, как вдруг Антиф, сын Приама, завидев его издалека, послал в него копье. Но промахнулся: копье угодило в живот Левку, Одиссееву другу, тащившему в сторону труп, и упал он – на мертвого мертвый. Увидев убитого Левка, гневом вспыхнул герой Одиссей. Приблизившись к телу, он искал глазами жертву. При виде него враги из первых рядов отступила Одиссей же с силой ринул копье и попал в висок Демокоонту, побочному сыну Приама. Вышло копье через другой висок, и тьма покрыла очи Приамида. Он рухнул на землю, и загремели на павшем доспехи.

Диор, сын Амаринка, был поражен острым камнем в правую голень над пяткой. Камень метнул в него Пирос, предводитель фракиян, раздробив ему кость и порвав сухожилие. Рухнул на землю Диор, он простирал к товарищам руки и умолял их о помощи. Но тут подоспел Пирос и вонзил копье ему в живот: внутренности вывалились наружу, и мрак окутал Диора.

На Пироса напал Фоас и, ударив копьем, пробил ему легкое. Он тотчас же вырвал копье из груди фракийца и, обнажив острый меч, нанес ему смертельную рану в живот.

Мало– помалу удача склонилась на сторону ахейцев. Каждый их вождь побеждал кого-либо из наших. Сперва Агамемнон, пастырь народов, сбил с колесницы великого Годия, вождя гализонов. Тот обратился было в бегство, но Агамемнон мощным ударом вонзил копье ему в спину. С шумом пал он на землю, и загремели на павшем доспехи.

Идоменей убил Феста, прибывшего из плодоносной Тарны. Сын меонийца Бора, он всходил на колесницу, когда Идоменей Девкалид ударил его в правое плечо своим длинным копьем. Опрокинулся на спину Фест, и окружила его ужасная тьма.

Пал от руки Менелая Скамандрий, отпрыск Строфия, славный стрелец. Сама Артемида, казалось, его обучила поражать диких зверей, населявших холмы и дубравы. Но ни богиня ему не помогла, ни его меткие стрелы. Менелай ему, убегавшему, в спину послал копье, и медное острие вышло из груди. Грянулся Скамандрий лицом в прах, его оружие зазвенело.

Мерион поверг Ферекла, зодчего, руки которого были опытны во всяком искусстве. Именно он строил прекрасные суда Париса – начало всех бедствий. Мерион преследовал его и, настигнув, ударил копьем в правую ягодицу, копье прошло под костью сквозь мочевой пузырь. С воплем пал троянец на колена, и Смерть осенила падшего.

Мегес сразил Антенорова сына Педея. Сын он был незаконный, но, угождая супругу, воспитала его мачеха как родного. Копье Мегеса проникло ему в затылок и, отрубив герою язык, вышло между зубов. Педей упал на пыльную землю, стиснув зубами холодную медь.