Голые деньги - [19]

Босс. Если я правильно понимаю, вы советуете нам дать кому-то взаймы миллион долларов под минус 4 %? Чтобы в итоге клиент вернул нам меньше, чем мы ему одолжили?

Вы. Ну да! Ведь из-за нынешней дефляции покупательная способность денег, которые он потом выплатит, будет на 5 % больше! В реальном выражении мы все равно будем иметь положительную доходность по этому кредиту!

Босс. Итак, вы советуете мне одолжить кому-то миллион долларов при условии, что через год он вернет 960 тысяч долларов?

Вы. Да! В реальном выражении мы все равно останемся в выигрыше.

Босс. Ладно, Эйнштейн, а не лучше ли просто оставить этот миллион в нашем хранилище? Тогда к концу года у нас будет весь миллион, а не 960 тысяч долларов.

Вы. Хм… действительно.

Босс. Миллион ведь больше, чем 960 тысяч?

Вы. Ну да, больше.

Босс. Так какой же болван станет выдавать кредиты и ждать, пока заемщики отдадут меньшую сумму, чем брали, если можно заработать больше, абсолютно ничего не делая?

Этот разговор можно продолжить, но, думаю, не стоит, так как вам наверняка предложат в кратчайшие сроки освободить рабочее место и отправят к сотруднику отдела персонала обсудить условия увольнения.

Эффект дефляции на реальные процентные ставки создает затруднения и для кредитно-денежной политики. Теоретически, когда экономика работает ниже своего потенциала, центральный банк, скажем ФРС, может нажать на экономическую педаль газа путем манипуляций с денежной массой и таким образом снизить процентные ставки. Однако тут центральные банки сталкиваются с той же дилеммой, что и коммерческие в связи с падением цен: номинальные ставки не могут быть отрицательными. По терминологии центральных банков это называется «нулевым пределом». При дефляции 4 % в год даже нулевая номинальная ставка приведет в результате к реальной ставке в 4 %, что, как правило, будет означать слишком высокую стоимость заимствования в период серьезных экономических проблем. Иными словами, дефляция ограничивает способность центрального банка нажимать на педаль акселератора, причем именно тогда, когда экономика нуждается в этом больше всего.

И наконец, последний недостаток: раздача бумажек, не имеющих внутренней стоимости, способна существенно повлиять на реальную экономическую активность. Можем ли мы сделать всех американцев богаче в долгосрочной перспективе, приписав ноль на каждой долларовой банкноте? Конечно же нет. Но в краткосрочной перспективе все гораздо интереснее. Рассмотрим для начала результаты знаменитого эксперимента с бебиситтерами. В 1977 году журнал Journal of Money, Credit and Banking опубликовал статью, в которой рассказывалось о кооперативе приходящих нянь в Вашингтоне. Члены кооператива обменялись друг с другом рабочим временем путем обмена специальными купонами[46]. Каждый такой купон «стоил» полтора часа работы приходящей няни — никакой другой ценности он не имел. (Насколько я знаю, это были просто симпатичные листы бумаги.) В определенный момент по техническим причинам, изложенным в вышеупомянутой статье, количество купонов в кооперативе начало уменьшаться. (Предложение денег снизилось.) Но что еще важнее, семьи-работодатели стали придерживать дефицитные купоны, опасаясь, что в будущем их окажется недостаточно для найма бебиситтера в особо важных случаях. (Скорость обращения тоже падала.) Это, понятно, еще сильнее усугубило проблему.

Как позже пояснил экономист Пол Кругман в другой статье для журнала Slate, люди накапливали купоны в ожидании будущих потребностей[47]. Но все не могут копить что-то одно одновременно. (С чьими детьми будут сидеть бебиситтеры, если все придерживают купоны?) Кругман объясняет: «В результате большинство родителей старались пополнить свои запасы купонов на услуги приходящих нянь, по возможности приглядывая за детьми самостоятельно и отказываясь уходить из дома. Но решение одной пары куда-нибудь сходить означает шанс для кого-то другого предложить свои услуги — в результате няням стало трудно зарабатывать купоны. Осознав это, родители начали еще неохотнее использовать свои резервы купонов, прибегая к услугам нянь только в особых случаях и, следовательно, еще больше ограничивая их возможность заработать». Кооператив бебиситтеров столкнулся с явлением, эквивалентным спаду деловой активности. Если же говорить об экономике в целом, рациональная реакция одной семьи на слабеющую экономику (более редкие походы в ресторан, отсрочка покупки нового автомобиля и тому подобное) усугубляет экономические проблемы, поскольку рестораны и автодилеры вынуждены увольнять сотрудников, которые, в свою очередь, начинают тратить меньше денег и, следовательно, способствуют дальнейшему распространению болезни экономики. Так же, как в кооперативе бебиситтеров бережливость одного человека снижает доход другого — явление, ставшее популярным благодаря выдающемуся экономисту ХХ века Джону Мейнарду Кейнсу и известное как «парадокс бережливости».

Кооператив приходящих нянь из Вашингтона привлек к себе внимание тем, что ему удалось найти простое решение проблемы — выдавать больше купонов. По словам Кругмана, как только они начали это делать, родители с большей готовностью стали уходить из дома, оставляя детей на нянь, в результате чего возможности последних существенно расширились, и все были довольны. Помните, мы говорили о щелчках кнопок на компьютерной клавиатуре, посредством которых ФРС создает ранее не существовавшие деньги? С точки зрения намерений и целей Федеральная резервная система таким образом решает проблемы, весьма похожие на историю кооператива бебиситтеров. Конечно, ФРС не раздает деньги. Для снижения процентных ставок и вливания ликвидности в систему центральный банк использует кредитно-денежную политику (об этом мы подробнее поговорим в главе 5). И все же вас не может не поразить этот весьма странный факт: повышение доступности бумажек без внутренней стоимости — будь то купон кооператива приходящих нянь или доллары для крупнейшей экономики мира — существенно меняет поведение людей.