Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия - [18]

Димка хмыкнул:

- Может, к бабке в молодости на сеновал парни лазили. На свидания…

Он больше своих друзей был искушен в жизни и меньше их увлекался романтикой.

- Странно, - повторил Юрик.

Но самое странное случилось утром.

Димка и Яська решили - на всякий случай - ещё раз поискать свечку, а заодно убрать с пола обгорелые спички. Было светло, в квадратные оконца врывались яркие лучи.

Свечку не нашли.

Не было и люка на потолке.

- Может, бабка приходила, задвинула какой-нибудь тайной крышкой? - с тревогой сказал Яська.

Но на досках потолка не было никаких щелей и прорезей.

- Айда на сеновал, - скомандовал Димка.

Они пробрались к сундуку прежним путём, через дыру в задней стене. Крышка у сундука была откинута: её так и оставили вечером. Яська и Димка заглянули…

Разумеется, у сундука было дно. Гладкое, прочное, такое же, как жёлтые некрашеные стенки.

Сундук был пуст. Лишь в уголке, будто притаившись, лежал мячик.

Потёртый синий мячик. С тремя белыми полосками - как на старенькой матроске Славки Раскатова.

4

- Вот такая история, братцы, - закончил Яр.

Трещал огонь, в который Чита аккуратно подкладывал обломки досок. Он положил последний обломок и сказал:

- А что… В этом есть какая-то связь.

- Ничего себе «какая-то»! - отозвалась Данка.

Алька уверенно заявил:

- Значит, это наш мячик.

- Не знаю, - сказал Яр. - Это же было очень давно.

- Что такое «давно» для космоса? - мудро заметил Чита.

«Для космоса, может быть, и ничего. Но для меня…» - подумал Яр.

Нет уже давным-давно ни Славика Раскатова, ни Димки Савченко, ни Валерки Дымова. Славик стал военным и погиб в короткой стычке на одной из восточных границ - тогда ещё случалось такое. Димка, говорят, до старости работал учителем труда в той же школе, в которую они когда-то бегали пацанами. Валерка закончил философский факультет и был крупным учёным - он и в детстве отличался рассудительностью. Именно он, вернувшись из летнего лагеря, доказал тогда Яське, Славику, Юрику и Димке, что история с сундуком - это явление коллективного самогипноза. Намечтались о приключениях - и вот получили, чего хотели.

Впрочем, не совсем доказал. Славик говорил, покачивая кудлатой головой на тоненькой шее:

- Не так это просто.

И рассказывал, что, когда висел в сундуке и у него коченели от непонятного холода ноги, он глянул вниз, через плечо. И увидел какие-то огоньки. Будто звездочки в чёрной глубине.

- Это были светляки, - сказал Валерка.

- Они у нас сроду не водились! - возмутился Димка.

- Ну, гнилушки… Или показалось…

Так и не договорились.

А теперь уж нет никого. С космосом связал себя только Яр. И сейчас он был от своего детства гораздо дальше, чем просто взрослый человек. Все, кого любил, все, с кем дружил, остались далеко-далеко…

Хотя, кто знает? Может быть, Юрик… Что стало с Юриком, Яр не знал. И ещё Галка… Девочка, которая появилась в их компании, когда уехал Юрик. Может быть, и она жива? Галка… Как быстро и незаметно они выросли. И как Яру хотелось, чтобы у них был сын Юрик - в память о друге детства…

Игнатик зашевелился под боком у Яра и вдруг взволнованно заговорил:

- Ой, ребята… А если бы тот мальчик… ну, Славик… Если бы он прыгнул в сундук? Значит, прилетел бы к нам вслед за свечкой?

- Ой, правда… - почему-то испугалась Данка.

Чита сказал:

- Не исключено.

- Вот шлёпнулся бы, - заметил Алька, но без насмешки, с сочувствием.

- Он сначала застрял бы в тополе, - успокоил Игнатик. - А потом бы спустился по веткам.

- И это было бы гораздо лучше, чем звать меня, - со вздохом заметил Яр.

- Почему? - с беспокойством спросил Игнатик.

- Потому что он гораздо больше годился бы для вашей компании, чем такой старый хрыч, как я…

- Вы так ничего и не поняли, Яр, - с упрёком сказал Чита.

- Кто бы разрешил нам дружить с мальчишкой? С пятым-то! - воскликнул Алька. - Мы потому тебя и придумали, что взрослый. Ой…

Игнатик объяснил тихо:

- Взрослого никто не заподозрит, что он наш друг.

Яр помолчал, глядя, как рассыпаются на угольки прогоревшие доски. Сизый дым, крутясь, убегал в чёрный зев дымохода. Игнатик тепло дышал у плеча. Сидеть бы так до бесконечности…

Яр неловко шевельнулся.

- Хорошие вы люди. И мне с вами хорошо… Но ведь скоро я уйду. Я должен, никуда не денешься.

- Обязательно должен? - прошептала Данка.

Яр кивнул.

Игнатик сказал торопливо и жалобно:

- Но главное же не это. Главное, что ты есть. И ты ведь будешь к нам приходить. Да?

- Я бы хотел, - неуверенно отозвался Яр. - Но это зависит от вас, сам я не умею… И крейсер ведь не часто зависает в субпространстве. Два или три раза за весь рейс…

Доски совсем прогорели. Чита больше не подбрасывал дров в огонь. Может быть, потому, что ему тоже стало грустно?

Яр осторожно спросил:

- А что, ребята, не пора нам? Вроде бы темнеет.

- Что ты, ещё день, - сказала Данка.

Яр взглянул на часы. Половина пятого. Для лета в самом деле день. Почему же круглое отверстие у потолка погасло?

- Наверно, туча, - сказал Игнатик. - Гроза будет.

- Я сбегаю, посмотрю! - Алька по винтовой лестнице умчался в Львиный зал.

И долго его не было.

Потом услышали:

- Идите сюда! Скорее!!

Это был тревожный, даже отчаянный крик. Яр первый метнулся на лестницу. В узких окнах зала тоже сгущалась темнота. Алька стоял у окна, забравшись на опрокинутого льва.