Голубоглазый юноша - [78]

– Мне нужно одно: обеспечить Блу самую лучшую жизнь, – твердо сказала она. – Думаю, так и будет.

С точки зрения Эндрю, она совершила настоящее чудо, добившись, чтобы Блу приняли в школу «Ла Гуардиа Артс». Джинни была редкостным человеком, меняющим жизнь других людей, и не только в Сирии и в Афганистане, где она боролась за соблюдение прав человека, но и в собственной жизни, дома, день за днем. Очередным доказательством этого было судебное дело, которым ведал Эндрю; психотерапевт тоже отдала Джинни должное. Она сказала Эндрю, что Блу прекрасно осваивается в новой для него жизни и не поддается стрессу из-за тяжбы. По мнению доктора Халович, Джинни оказалась как раз таким человеком, который был нужен Блу, и их встреча была настоящим чудом. Эндрю был с ней полностью согласен. Обсудив с ним психотерапевта, Джинни еще раз поблагодарила его за волшебный день на яхте и за потрясающий бейсбольный матч.

Впереди был новый важный этап дела – предоставление полицией всех собранных улик большому жюри присяжных, опросы других пострадавших и их родных, а также заявивших о себе свидетелей, вспомнивших подозрительные события. Взбешенные родители и пережившие травму дети давали показания. Отец Тедди вступал в гомосексуальную связь с мальчиками постарше, своими алтарниками, а тех, кто помладше, принуждал к оральному сексу, как было с Блу, донимал многих детей своими ласками, обвиняя их при этом в соблазнении и грозя тюрьмой; он даже применял к ним физическое насилие, если они кому-то жаловались, и все это создавало атмосферу таинственности и тяжкой вины. Читать обо всем этом было невыносимо. Большому жюри подали документы об одиннадцати пострадавших в Нью-Йорке и шести – в Чикаго. Нью-йоркская полиция привлекла к расследованию чикагских коллег. Эндрю и Джейн Сандерс не сомневались, что количество пострадавших возрастет.

Резкий контраст с психической травмой жертв представляло негодование прихожан, по-прежнему боготворивших своего любимого священника и обвинявших мальчиков во лжи. Эндрю не мог понять людей, сохранявших преданность тем, кто себя полностью и безусловно дискредитировал. Здесь речь шла о безусловной, отвергающей все доводы рассудка любви к отцу Тедди и о вере в безгрешность Церкви. Эти люди забывали, что Церковь, как любая организация, состоит из людей и что психически нездоровые люди встречаются везде. Одним из таких больных был и Тед Грэм. Вторым по тяжести преступлением была попытка церковного руководства выгородить растлителя. Этот факт еще предстояло доказать, но два молодых священника из церкви Св. Франциска в Нью-Йорке согласились дать показания, они сказали, что кое-что знали и видели кое-что неподобающее, о чем сообщили одному из монсеньоров епархии, но тот не предпринял никаких шагов. Ответом на их второе заявление стали дисциплинарные меры против них самих.

Через полтора месяца после этого Грэма перевели в Чикаго, где он взялся за старое. Один из молодых священников, разоблачавших его, в знак протеста покинул лоно Церкви, второй подумывал о том же самом. В разговоре с Джейн Сандерс он признался, что полностью разочаровался в Церкви и тоже готовится сложить сан. Он с малых лет мечтал стать священником, но теперь его мечта была загублена. Его бабушка в связи с этим была совершенно безутешна. Она иммигрировала в Америку из Европы, и двое ее сыновей стали священниками.

Показания детектива Сандерс перед большим жюри стали выразительным свидетельством того, как много людей пострадало от нарушений Тедом Грэмом принципов католической церкви. Он причинял вред, часто неизлечимый, невинным детям, физически ранил маленьких детей актами содомии, повергал в ужас родителей, губил семьи, делал циников из собратьев по сану, подрывая их веру, подвергал опасности свое начальство, пытавшееся его выгородить и теперь привлеченное к ответственности. Перед его переводом в Чикаго с ним беседовал молодой церковный чин; отец Тедди гневно отверг все обвинения и подозрения и пространно, убедительно объяснил, почему ему завидуют. Он выставлял жертвой себя самого, хотя на самом деле все было наоборот. Обманутый им церковник теперь имел серьезные неприятности из-за перевода растлителя в Чикаго. Он проявил наивность, но его начальство знало, что делает, когда замалчивало проблему и пыталось решить ее географическим способом, в ущерб другим невинным детям. Это стало трагедией для всех, в том числе для самого Теда Грэма, хотя он все гневно отрицал и объявлял себя мучеником, пострадавшим во имя Церкви.

Все взвесив, большое жюри проголосовало за предъявление отцу Тедди обвинения. В его виновности никто не сомневался, как и в том, что Церковь знала о его преступлениях, но скрывала это.

После решения присяжных отец Тед Грэм был отправлен в Нью-Йорк для предания суду. Суд в Чикаго должен был состояться позже. Два помощника шерифа доставили отца Тедди вместе с адвокатом и двумя священниками-сопровождающими из Чикаго по воздуху и привезли в верховный суд Нью-Йорка. Там он заявил о своей невиновности по одиннадцати случаям сексуальных домогательств к несовершеннолетним, включая содомию, оральный секс и обман доверия. Он вошел в зал суда с улыбкой и обращался к судьям с образцовой вежливостью. Его оставили под арестом, назначив миллионный залог. Когда помощники шерифа уводили его, он, несмотря на наручники, вел с ними приятную беседу. Казалось, происходящее его совершенно не касается, он не ощущал своей вины и не испытывал страха. Джинни не пошла в суд, в отличие от Эндрю, все внимательно слушавшего и наблюдавшего; потом он подробно отчитался перед ней. Рассказ о поведении Теда Грэма на суде вызвал у нее чувство гадливости. Это чудовище упорно разыгрывало роль славного парня и христианского мученика.