Голубая синица - [12]

      А теперь в оркестре главная — она.

Приходите в кино

Скучают в прихожей

Ботинки и тапки.

Грустят босоножки —

Гусиные лапки.

      Хочется бегать им,

      Топать, играя,

      Они же хозяев

      Своих поджидают.

А в комнате рядом

На светлом экране

Мальчиша пытают

Во вражеском стане.

      И бьются тревожно

      Сердца у мальчишек.

      Им бы на помощь

      Бежать Кибальчишу.

Им бы поймать,

Расстрелять Буржуина!..

Да жаль, что окончилась

Скоро картина.

      И вот уж уходят

      Домой босоножки.

      Стучат по ступенькам

      Ботинки, сапожки.

В подъездах — звонки.

И у каждых дверей

Мамы с улыбкой

Встречают детей.

      А бабушка Шура,

      Гостей провожая,

      Приветливо им

      На прощанье кивает:

— Как завтра на улице

Станет темно,

Опять приходите,

Ребята, в кино!..

На детском базаре

Смотрит Таня: расписной

Терем с башенкой резной,

Петушок сидит на спице.

Может, в тереме царица?

Оказалось, продавщица

Предлагает пряники

Всем ребятам маленьким.

      Оля шепчет: — Ой, Танюшка!

      Посмотри, стоит избушка.

      Не старик ли, Таня, тут

      Со старухою живут?

— Не живет никто в избушке.

Продаются здесь игрушки,

Звезды, лампочки, хлопушки,

Зайцы, куклы, белочки, —

Покупайте, девочки!

      Терем, терем, теремок,

      Не высок и не широк.

      Рядом с ним под елкой мишка

      Развернул большую книжку.

      Ну, а в тереме, в окне,

      С длинных полок на стене

      Смотрят книги, ставши в ряд,

      Красотой к себе манят.

Таня с книг не сводит глаз.

— Сказки, тетя, есть у вас?

Улыбнулась продавец:

— Книги любишь? Молодец!

«Репка» есть и «Колобок»,

Рукавичка-теремок…

Что желаешь, выбирай.

Уговор, сама читай.

      Таня, гордая, идет,

      Книгу бережно несет.

      Приходите к Тане в гости,

      Таня книгу вам прочтет.

Парус серебристый

Берега не видно,

Озеро — без края.

Над водой стрекозы

Носятся, играя.

      Под сосной высокой,

      Радуясь прохладе,

      В жаркий летний полдень

      Мы к воде присядем.

Я скажу сестренке,

Маленькой Татьяне:

— Хочешь, почитаю

Сказку о Салтане?

      Сразу о стрекозах

      Девочка забудет.

      Затаив дыханье,

      Сказку слушать будет.

Пусть знакома сказка —

Я читаю снова,

Все забыть на свете

И сама готова.

      Князь Гвидон ли бродит,

      Сумрачный, печальный,

      Иль корабль торговый

      В путь уходит дальний, —

Мы за ними всюду,

Будто шмель в окошко…

Верим и не верим

Чудесам немножко.

      Стало вдруг на море

      Озеро похоже.

      Остров перед нами,

      Будто в сказке тоже,

Парус показался,

Белый, серебристый.

Верно, там кораблик

Ищет в море пристань.

      Вот в осоке шорох…

      — Может быть, послушай,

      Там Царевна-лебедь? —

      Шепчет мне Танюша. —

Или там бесенок

Где-то под водою?

Силой потягаться

Хочет он с Балдою…

      — Не трудись напрасно! —

      Мы смеемся с Таней. —

      Умной русской силе

      Покорись заране.

Волны набегают,

Трогают кувшинки.

Вон рыбак на лодке —

Словно на картинке —

      Старенький, сутулый,

      С белой бородою…

      Вот пришел бы невод

      С рыбкой золотою!

Я бы попросила:

— Сделай так, чтоб дети,

Как и мы, счастливо

Жили в целом свете…

Расти бы сосенке…

Расти бы сосенке большой,

Качаться на ветру.

Не раз мы, верно, в выходной

Под этой самою сосной,

Вдыхая запах смоляной,

Сидели бы в бору.

Прошли бы годы. И потом

(Все в жизни может быть!)

Она желтеющим бревном

Легла бы в стену — в новый дом,

Чтоб долго-долго в доме том

Могли мы жить да жить.

Или в столярной мастерской

Столом могла бы стать,

Чтоб мог за ним сынишка мой,

Склонясь кудрявой головой,

Читать вечернею порой,

А я — стихи писать.

Иль даже попросту она

Студеною зимой,

Уже не сосенка, сосна,

Дыханьем солнечным полна,

В печи до пепла сожжена,

Согрела б нас собой.

А может быть… Да что гадать!

Не быть, не быть тому.

Столом красивым ей не стать,

Прохожим веткой не махать

И нас зимой не согревать, —

И все лишь потому,

Что как-то в полдень голубой

Шагал через сосняк

Один парнишка озорной.

С малюткой встретившись сосной,

Ее небрежною рукой

Сломал он. Просто так.

Сломал и бросил. Убежал,

Не думая о ней.

Нет, он не сосенку сломал,

А радость, красоту украл.

Он их и у себя украл,

И у своих друзей.

Когда от вздоха ветерка

Средь елочек-подруг

Качнется сосенка слегка,

И к ней, бездумная пока,

Твоя потянется рука, —

Остановись, мой друг!

Бабушкин внук

Слаб, беспомощен и мил,

Как любой ребенок,

Мальчик Саша жил да был —

Бабушкин внучонок.

      В нем старушка, говорят,

      И души не знала.

      Летом ветры налетят —

      Дунуть не давала.

Не жалея рук и сил,

Мыла днем пеленки.

Шла к нему, если будил

Ночью криком звонким.

      Терпеливо для него

      Кашу, суп варила…

      Краше внука — никого!

      Лучше всех ей был он.

Год… второй… шестой прошел

Вдаль года бежали.

Рос мальчишка крепышом,

Преотличным малым.

      Крепок, строен, как дубок,

      Вырос внучек Саша.

      Знать, пошла мальчишке впрок

      Бабушкина каша.

Выжать гирю может он.

И нырять, и плавать.

И недаром окружен

Он спортивной славой.

      У старушки с каждым днем

      Все слабеют силы…

      — По водичку бы с ведром

      Ты сходил бы, милый, —

Просит внука. Что же он?

Не моргнувши глазом,

Отвечает, возмущен:

— Я вам не обязан!

      Ей слеза туманит взор:

      «Этакое скажет!»

      Слушать дальше разговор