Голубая луна - [40]

Мы пошли к джипу рука об руку.

— Вот если бы Анита была в середине, было бы куда лучше, — сказал Джейсон.

Дэниел остановился. Я отодвинулась от них.

— Джейсон, ты никогда не знаешь, где остановиться.

Он кивнул:

— Чего не знаю, того не знаю.

К нам подошел Ричард. Он попросил Дэниела подойти к матери, и Дэниел не стал спорить. Джейсона он послал к машине, и Джейсон тоже повиновался. Я осталась, глядя в его вдруг посерьезневшее лицо, гадая, что он прикажет мне, и готова была ручаться, что уж я-то спорить стану.

— Что случилось?

— Я должен поехать с Дэниелом и мамой, чтобы ее успокоить.

— Я слышу «но», — сказала я.

Он улыбнулся:

— Но сегодня ночью произойдет церемония представления моей лупы. Это обычай — когда две стаи вместе встречают полнолуние, они должны быть официально представлены.

— Насколько официально? — спросила я. — У меня нет с собой платья для приемов.

Он улыбнулся еще шире, той же чудесной улыбкой, что его мать. Заразительной улыбкой.

— Не в этом смысле официально, Анита. В смысле обрядов, которые необходимо соблюсти.

— Обрядов — каких? — Даже для меня мой голос прозвучал подозрительно.

Он обнял меня вдруг — непроизвольно, не как любовник любовницу, а жестом, который говорил: «До чего ж я рад тебя видеть!»

— Я скучал без тебя, Анита.

Я оттолкнулась от него.

— Я высказала подозрительное замечание, а ты в ответ говоришь, что без меня скучал. Не понимаю я тебя, Ричард.

— Я тебя всю люблю, Анита, даже твою подозрительность.

Я покачала головой:

— Ричард, давай к делу. Что за обряды?

Улыбка увяла, веселье исчезло из его глаз. Вдруг он стал грустен, и мне захотелось вернуть его улыбку, его веселье. Но я не стала этого делать. Мы уже не были вместе, и он встречался с этой мисс Шаффер, ковбойской шлюхой. Не понимаю я этого и не хочу понимать. Бетти озадачила меня еще больше, чем Люси.

— Я должен на некоторое время уехать с мамой и Дэниелом. Джемиль и Шанг-Да объяснят тебе, что ты будешь делать сегодня в качестве лупы.

Я покачала головой:

— Один из телохранителей останется с тобой, Ричард. Мне не важно, кто из них, но один ты не уедешь.

— Мама не поймет, зачем мне сопровождающий — не член семьи.

— Кончай строить из себя маменькиного сынка, Ричард, мне на сегодня уже хватило Дэниела. Объясняй как хочешь, но один, без охраны, ты не уедешь.

Он поглядел на меня, и это красивое лицо стало суровым и надменным.

— Анита, Ульфрик — я, а не ты.

— Да, Ричард, ты Ульфрик. Ты командуешь, так командуй с умом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что если плохие парни встретят тебя сегодня одного, они могут не захотеть ждать и гадать, уедешь ли ты завтра. Кто-нибудь может подсуетиться и попытаться тебя свалить.

— Если это не будут серебряные пули, мне ничего не сделается.

— А как ты будешь объяснять маме, почему ты выжил после выстрела из дробовика в грудь? — спросила я.

Он глянул на Дэниела.

— Да, ты сразу переходишь к сути дела.

— Экономит время.

Он снова повернулся ко мне. Глаза его потемнели от гнева, лицо вытянулось.

— Анита, я тебя люблю, но иногда ты достаешь меня до печенок.

— Это не я тебя достаю, Ричард, по крайней мере в этом вопросе. Ты боишься до дрожи, как бы Милая Мамочка не узнала, что ты оборотень. Она подумает, что ты — чудовище.

— Не называй ее так.

— Извини. Но все равно это правда. Я думаю, ты Шарлотту недооцениваешь. Ты ее сын, и она тебя любит.

Он упрямо мотнул головой.

— Я не хочу, чтобы она знала.

— Ладно, но выбери телохранителя. Можно сказать маме, что он едет с вами на случай осложнений с полицией. Тем более что это правда.

— В определенных пределах.

— Самая лучшая ложь всегда хоть отчасти правдива, Ричард.

— Ты куда лучше меня умеешь врать, — сказал он.

Я стала искать оттенок злости в этих словах, но его не было. Просто констатация факта, от которой глаза Ричарда стали пустыми и печальными.

Я уже устала извиняться и потому не извинилась.

— Ты не хочешь взять легковушку? А я отведу внедорожник к пансионату.

Он кивнул.

— Я возьму с собой Шанг-Да. Он не очень тебя любит.

— Я думала, он стал лучше ко мне относиться после сегодняшней драки.

— Он все равно считает, что ты меня предала.

Эту тему я даже затрагивать не хотела.

— Ладно, я возьму с собой Джейсона и Джемиля. Они меня по дороге поучат этикету вервольфов.

— От Джейсона толку будет мало. Он никогда не был членом здоровой стаи.

— То есть? — спросила я.

— Поскольку наша прежняя лупа была такой садистской сукой, мы все друг друга боялись. В нормальной стае куда больше прикосновений, члены стаи держатся друг с другом свободнее.

— Прикосновений? Каких?

Он улыбнулся почти печально:

— Поговори с Джемилем. Он тебя научит, а заодно и Джейсона.

Кажется, он это заранее обдумал.

— А как быть с нашими леопардами и вампирами?

— Я спросил Верна. Они сегодня будут нашими гостями.

— Одна большая счастливая семья, — сказала я.

Ричард поглядел на меня. Это был долгий, испытующий взгляд. Многого мне стоило выдержать этот взгляд и не дрогнуть.

— Это могло бы быть, Анита. Действительно могло бы быть.

С этими словами он повернулся и пошел к матери и брату.

Я смотрела ему вслед и не знала, как понять его последние слова. Раньше я иногда думала, как он вообще меня терпит, но теперь, зная его мать, я поняла. Три воскресных обеда показали, что мы с Шарлоттой по любому вопросу либо полностью согласны, либо держимся диаметрально противоположных мнений. Слишком мы были с ней похожи. В семье, как в стае, не может быть слишком много экземпляров альфа, иначе она распадется. Сейчас из братьев Ричарда женат только Гленн, и его жена все время бодается с Шарлоттой. Аарон — вдовец. Мне говорили, что битвы между Шарлоттой и его покойной женой стали легендарными. Все эти ребята женятся лишь на ком-то, похожем на маму. Жена Гленна, хотя и чистокровная индианка-навахо, миниатюрная и железная. Мужчины рода Зееманов имеют слабость к миниатюрным и железным женщинам.