Голубая кровь - [13]

Гриша был младше Маруси на три года и учился с ней в одной школе.

Однажды в метро пьяные хулиганы отняли у него знамя, которое ему поручили отнести в школу после первомайской демонстрации, и побежали, размахивая им, по эскалатору. Гриша за ними, конечно, не погнался, а подошел к милиционеру и сделал заявление. Милиционер записал приметы этих хулиганов. Все же Гришу в школе ругали.

У Маруси в школе тоже был случай, связанный со знаменем. У них в классе было очень мало мальчиков, да и те, которые оставались, никак не хотели ходить на демонстрацию, поэтому нести знамена поручали девочкам. Они установили очередь, чтобы никому не было обидно, и часть пути должна была нести знамя Маруся, а часть — другие девочки. И она его несла, но ей это скоро надоело, знамя было тяжелое и нести его было очень неудобно, на конце у него был острый шип и надо было следить, как бы им кого-нибудь не поранить. Была такая хорошая погода, светило солнце. Маруся могла бы вообще незаметно выйти из колонны и пойти гулять, а вместо этого ей приходилось тащить это проклятое знамя. Она решила избавиться от него и попросила девочек передать знамя девочке из другого класса, как будто была ее очередь нести знамя. Маруся знала, что знамя нельзя не брать, ведь не может же она его бросить. Но та девочка быстро догадалась, кто передал ей знамя, и послала его обратно Марусе. Маруся ужасно разозлилась, что ее план не удался, а знамя уже дошло до нее, ей его протягивали, но она его не брала. Девочке надоело протягивать знамя Марусе, и она просто прислонила его к ней. Маруся стояла и курила, знамя лежало у нее на плече. Тут колонна тронулась, и Маруся вместе со всеми шагнула вперед. Знамя покачнулось и упало.

Разразился ужасный скандал. Их классная руководительница стала вопить так, как будто ее режут. Прибежала директриса и другие учителя, прибежал и мужик, ответственный за комсомольскую работу в школе, его звали Владимир Андреич. На Марусю так кричали, что она вообще перестала что-либо соображать.

На следующий день в школе было заседание комитета комсомола, разбирали вопрос о поведении Маруси, почему она бросила знамя. Перед этим ее подруга Степанова сказала Марусе, что ей дадут такую характеристику, что и в тюрьму не возьмут, и посоветовала осознать и раскаяться. Маруся еще до заседания подходила к комсоргу их класса и, пытаясь прослезиться, говорила, что, мол, как она могла бросить знамя, то есть, не бросить, конечно, а просто отойти в сторону от знамени, ведь знамя было к ней прислонено, а ведь наши деды проливали кровь за это знамя, и даже во время войны некоторые бойцы обматывали себя знаменем. Комсорг недоверчиво смотрела на Марусю, но все-таки на заседании комитета комсомола она сказала, что Маруся раскаивается.

Сама Маруся никак не могла объяснить свое поведение, она только бубнила, что знамя к ней прислонили, и что она не нарочно и больше так не будет. За Марусю вступился еще и ответственный за комсомольскую работу в школе Владимир Андреич. Он вообще сказал, что Маруся очень ответственный товарищ, и что она всегда прекрасно выполняла любое комсомольское поручение. Марусю это очень удивило, но она была ему благодарна. Потом, уже много позже, она узнала, что Владимира Андреича посадили за совращение несовершеннолетних, что он жил с одной комсомолкой из их школы, и она даже от него забеременела.

Гриша же, узнав про тот случай со знаменем, вообще долгое время с Марусей не разговаривал.

Единственный раз в жизни Гриша связался с бабой, она была дневальной на судне. Но мать запретила Грише на ней жениться, она сказала, что эта баба блядь, раз она плавает среди мужиков, и что Гриша испортит себе жизнь. Она потом отсудит у него половину жилплощади и будет водить к себе мужиков, так говорила мама. После этого случая Гриша с бабами не связывался, а если ему предоставлялся случай, он прежде всего старался узнать ее биографию. В общем-то, на этом все и кончалось, потому что всегда находилось что-то такое, что Гришу отпугивало и могло воспрепятствовать его назначению в КГБ. Потом он все же познакомился с одной толстой бабой, она очень хорошо готовила и сама любила пожрать. Она два раза приезжала к нему домой вечером и даже один раз осталась на ночь. Она хотела, чтобы Гриша дарил ей чеки на «Альбатрос» и разные подарки. Но после того как один раз переспала с Гришей, стала всем рассказывать, что это слишком противно и что больше это не повторится.

Марусе было жаль Гришу, она видела Таню, так звали ту дневальную, в сущности, она была единственным человеком, который его понимал, а он был совсем как ребенок.

Когда Гриша был маленьким, Марусин отец постоянно следил за ним, не занимается ли он онанизмом. Гриша спал, спрятав руки под одеялом. Отец его от этого отучал. Он часто приходил ночью с карманным фонариком в их комнату и долго сидел и следил. Маруся не могла заснуть, и Гриша тоже не спал. Если отец замечал что-то подозрительное, он бил Гришу. Гриша громко ревел, но Марусе так и оставалось непонятно, занимается он онанизмом, или нет.

Еще Гриша в детстве любил «указывать». У него была такая палочка, которую он называл «указка». Он играл с ней и что-то чертил на земле. За это его тоже преследовали, считалось, что в этом есть что-то ненормальное и что, если Гришу не отучить вовремя, то он вырастет сумасшедшим. Он прятал свои «указки», их находили, ломали, Гриша плакал, ему нравились это тонкие веточки, так красиво скользившие в мягкой пыли и чертившие в ней прекрасные узоры. Маруся тоже помогала искать «указки» и сообщала, когда он заводил новые — в общем, с ним долго мучились.