Голубая кровь - [5]

— Пить хочешь? — попыталась она поддеть его.

В последнее время Джек сделался ужасным занудой, портящим настроение всем вокруг, и уходил с вечеринок первым. Он ни с кем не встречался. Он выглядел слабым и изможденным и стал на редкость раздражительным. Мими даже не знала, когда у него в последний раз кто-нибудь был.

Джек пожал плечами и встал.

— Пойду подышу воздухом.

— Отличная идея, — подхватила Блисс и тоже вскочила. — Покурить хочется, — виновато пояснила она, помахав пачкой сигарет перед носом у Мими.

— И мне тоже, — произнесла Эгги Карондоле, еще одна девчонка из Дачезне.

Она тоже принадлежала к свите Мими и выглядела в точности как глава стаи, вплоть до пятисотдолларового мелирования и строптивого выражения лица.

— Ну, так идите, у меня-то что спрашивать? — скучающим тоном отозвалась Мими.

Однако же в реальности дела обстояли прямо противоположным образом. Никто не удалялся от Мими просто так — это происходило исключительно с ее дозволения.

Эгги улыбнулась самодовольно, а Блисс — нервно, и они двинулись вглубь клуба следом за Джеком.

Мими пожала плечами. Она никогда не утруждала себя следованием правилам и имела привычку курить, где и когда ей захочется, однажды в колонке сплетен радостно опубликовали пятизначную сумму ее штрафов. Мими посмотрела, как эта троица уходит, исчезая за толкотней тел, мечущихся по танцплощадке под непристойную рэповую песенку.

— Мне скучно! — заныла она, наконец-то обратив внимание на парня, весь вечер не отходившего от нее. Они встречались целых две недели — вечность, по меркам Мими. — Придумай что-нибудь.

— Что ты имеешь в виду? — пьяным голосом пробормотал он, лизнув ее в ухо.

Мими хихикнула; она положила руку парню на шею и ощутила пульсацию артерий. Соблазнительно. Но может, попозже. Не здесь. Во всяком случае, не прилюдно. Особенно если учесть, что она насыщалась им вчера… а это против правил… С людьми-фамильярами нельзя плохо обращаться, и т. д. и т. п. Им требуется как минимум сорок восемь часов на восстановление. Но он так чудесно пах… Легкая нотка лосьона после бритья от Армани, а за ней такой плотский, полный жизненной силы запах… вот бы глотнуть одну капельку… один крохотный укус… но Комитет собирается здесь внизу, прямо под «Кварталом-122». В эту самую минуту тут могут находиться несколько стражей, наблюдать… Ее могут застукать. Или не могут? Здесь, в зале для вип-персон, темно… Да кто вообще станет обращать на нее внимание в этой толпе эгоцентричных нарциссов?

Но они узнают. Кто-то им да скажет. Просто жуть, как много они обо всех знают — прямо можно подумать, будто они всегда рядом и заглядывают тебе в голову. Ну, тогда, может, в следующий раз. Пускай он восстановится после прошлой ночи. Мими взъерошила волосы. Он такой милашка — красивый и уязвимый, в точности как она любит. Но на данный момент — совершенно бесполезный.

— Я отойду на секунду, — сказала Мими своему кавалеру.

Она вскочила с дивана так стремительно, что официантка, несущая к столику поднос с мартини, невольно присмотрелась к ней повнимательнее. Компания, сидевшая у стены, заморгала. Они готовы были поклясться, что долю секунды назад девушка еще сидела. А потом — раз! — и она уже посреди зала, танцует с другим парнем, потому что для Мими всегда находился другой парень, а потом еще один, и еще, и все они были без ума от счастья, что им выпала возможность потанцевать с ней, и казалось, будто она танцует часы напролет и ноги ее даже не касаются земли — ошеломляющее белокурое торнадо в туфлях на шпильках ценою в восемьсот долларов.

Когда Мими вернулась к своему столику, лицо ее сияло сверхъестественным светом — или это просто была игра освещения? — а красота сделалась почти непереносимой. А ее кавалер спал, уронив голову на стол. Экая жалость.

Мими потянулась за мобильником. До нее лишь сейчас дошло, что Блисс так и не вернулась после перекура.

ГЛАВА 3

Везде чужая. Почему — она не знала. Бывает ли на свете что-либо нелепее танцовщицы команды поддержки, страдающей социофобией? Девушкам вроде нее не полагается иметь никаких проблем. Считается, что они должны быть идеальны. Но Блисс Ллевеллин не чувствовала себя идеальной. Она ощущала себя неуместной и всем чужой. Блисс смотрела, как ее якобы лучшая подруга, Мими Форс, подкалывает своего брата и не обращает ни малейшего внимания на своего же кавалера. Обычное дело для двойняшек Форс: вот только что они цапаются, а минуту спустя впадают в нежность, да так, что не по себе становится, особенно когда они просто смотрят друг другу в глаза и становится понятно, что происходит разговор без слов. Блисс избегала взгляда Мими и в попытке отвлечься смеялась шуткам актера, сидевшего справа от нее, но ничто в событиях сегодняшней вечеринки — ни тот факт, что им предоставили лучший столик клуба, ни то, что парень слева от Блисс, работающий моделью у Кельвина Кляйна, попросил у нее номер телефона, — ничто не улучшало ее скверного самочувствия.

Точно так же она чувствовала себя и в Хьюстоне — чужой. Но в Техасе ей легче было это скрывать. В Техасе у нее были пышные кудри, и перевороты назад ей удавались лучше всех в команде. Там все ее знали еще с пеленок, и она всегда была самой красивой девочкой в классе. Но потом отец, который вырос в Нью-Йорке, перевез семью сюда, чтобы начать борьбу за освободившееся место в сенате, и с легкостью выиграл выборы. И прежде чем Блисс успела хоть пикнуть, она уже жила в Верхнем Уэст-Сайде и училась в школе Дачезне.