Голубая книга сказок кота Мурлыки - [9]

Как-то раз он на минутку остановился у пруда поболтать с высунувшимся из воды старым карпом, которому уже перевалило за пятьдесят. Когда олень стал представлять ему девочек, тот очень дружелюбно сказал:

— О! Можешь не рассказывать мне, кто они такие. Я знавал их мать, когда она была совсем маленькой; с тех пор прошло уж лет двадцать пять или тридцать, но, глядя на них, мне кажется, что я снова вижу ее такой, какой она была тогда. Впрочем, я рад узнать, что их зовут Дельфиной и Маринеттой. Они, похоже, весьма вежливы и прилично воспитаны. Вы должны навещать меня, малышки.

— О, да, конечно, — пообещали сестрички.

Потом олень привез их на полянку и попросил слезть вниз. Разглядев норку, в которую рука еле пролезала, на пологом, поросшем мхом скате, он близко к ней наклонился и трижды негромко позвал кого-то. Когда он отошел на несколько шагов, девочки увидели, что из норки выглядывает зайчик.

— Не бойся, — сказал ему олень. — Эти девочки — мои подружки.

Убедившись, что опасности нет, зайчик вышел из норки, а за ним и еще два зайчишки. Сначала они немного стеснялись девочек, а потом дали себя погладить. В конце концов зайчата вовсю разыгрались с девочками и принялись их обо всем расспрашивать. Им было интересно, где у девочек норки, какую травку они любят есть, родились ли они в своих одежках, или они у них потом выросли. Девочки порой не знали, что и отвечать. Дельфина сняла свой передничек, чтобы показать, что он не прирос к телу, а Маринетта разулась. Зайчикам казалось, что это должно быть очень больно, и они закрывали глаза, чтобы ничего не видеть. Когда же они наконец поняли, что такое одежда, один из них сказал:

— Это, конечно, забавно, но я тут не вижу никакого удобства. Вы, должно быть, без конца теряете свои одежки или забываете их надевать. И почему бы вам не завести шерстку, как у всех? Это настолько удобнее!

Вдруг, только девочки принялись объяснять зайцам правила одной веселой игры, все бросились в норки с криком:

— Собака! Спасайтесь! Там — собака!

И правда, на опушке показался пес.

— Не бойтесь, — сказал он. — Я — Пато. Я был тут неподалеку, услышал смех, узнал голоса девочек и пришел с вами поздороваться.

Олень, Дельфина и Маринетта бросились к нему, но убедить зайцев выйти из норки было невозможно. Пес спросил оленя, чем он занимался все время с того дня, когда они расстались, и очень обрадовался, услышав, что олень работает на ферме.

— Мудрее поступить ты и не мог, только мне бы хотелось быть уверенным, что у тебя достанет благоразумия там и остаться навсегда.

— Навсегда? — возмутился олень. — Нет, это невозможно. Знал бы ты, как скучна работа и как тошно бывает в поле, когда безжалостно шпарит солнце, а ты знаешь, что в лесу в это время свежо и хорошо.

— Но в лесу сейчас очень опасно, — продолжал убеждать оленя пес, — как никогда опасно. Что ни день — охота!

— Ты хочешь меня запугать, но я прекрасно знаю, что бояться мне почти нечего.

— Да, я хочу напугать тебя, бедный мой олень. Только вчера мы убили кабана. Да ты, быть может, знал его. Старого кабана со сломанным клыком.

— Это был мой лучший друг! — застонал олень, и у него полились слезы.

Девочки с упреком смотрели на пса, и Маринетта спросила его:

— Но ведь это не вы его убили, скажите?

— Нет, но я был среди гончих псов, которые его травили. Так уж вышло. О! Что за профессия! Вы и представить себе не можете, насколько мне теперь, когда я с вами познакомился, тяжело… Если б я только мог оставить лес и работать на ферме…

— А что, родителям как раз нужна собака, — сказала Дельфина. — Приходите к нам.

— Не могу, — вздохнул Пато. — Раз уж ты обучен какому-то ремеслу, его нельзя оставлять. Это — основа основ. Да и товарищей по стае я не хотел бы покидать, я ведь всю жизнь с ними прожил. Ну, да ничего не поделаешь. Но мне было бы не так больно расставаться с вами, если бы наш друг олень пообещал, что останется на ферме.

И пес вместе с девочками стал настойчиво убеждать оленя отказаться от жизни в лесу. Олень колебался и все поглядывал на трех зайчишек, кувыркавшихся возле своей норки. Один из них остановился и позвал оленя играть вместе с ними. Тогда олень тряхнул головой и сказал девочкам, что не может им ничего обещать.

Наутро он стоял в упряжке вместе с волом во дворе фермы и все еще думал о лесе и его обитателях. Замечтавшись, он не услышал приказа трогаться и не двинулся с места. Вол пошел было вперед, но, почувствовав сопротивление товарища, тоже остановился.

— Н-но, н-но! — кричали родители. — Опять эта дрянная скотина фокусничает!

И так как олень, по-прежнему в задумчивости, не двигался с места, они стукнули его палкой. Он в бешенстве встрепенулся и закричал:

— Сию же минуту распрягите меня! Я больше у вас не служу.

— Иди! Болтать будешь в другой раз.

Но олень наотрез отказывался тянуть телегу, и его стукнули еще два раза, он воспротивился вновь и получил еще три удара. Тогда он наконец пошел вперед, и родители восторжествовали. Добравшись до поля, где они собирались сажать картошку, они выгрузили мешки, распрягли животных и отправили их пастись у края дороги. Палочные уроки, казалось им, пошли оленю на пользу, так как теперь он вел себя смирно. Но едва родители принялись сажать картошку, олень сказал волу: