Головы моих возлюбленных - [17]

Я очень удивилась. Неужели я недооценивала Карло?

– С каких это пор у тебя есть массажист?

– Массажист будет, когда я стану профи. А ну, слониха, потрудись немножко. Или ты принесешь мне большое зеркало из передней, или сама побрей меня сзади.

Я поторопилась выполнить просьбу, хотя была бы не прочь порезать Карло во время бритья.

– Счастье твое. Кстати, я давно уже хотел спросить, – кто написал картинку, что висит в комнате у Коры?

– А как это ты попал к ней в комнату?

– Если ты соизволишь вспомнить, ни одна сволочь во время вашей вечеринки не обращала на меня внимания. Вот я и решил развлекаться самостоятельно. Итак, кто вас рисовал?

Я не умела врать так лихо, как это делала Корнелия.

– А тебе не все равно? – неуклюже огрызнулась я.

Но ему явно было не все равно. Он начал заламывать мне руку.

– Дядя Коры, – сказала я.

– Не бреши. Я и сам не сразу догадался. Это рисовал отец. Внизу стоят его инициалы, я сразу подумал, что где-то их видел, но не сразу понял где.

Не вытерев ноги, брат подбежал к своему запертому (как всегда) письменному столу и достал из ящика маленький невзрачный сельский пейзаж. В углу были инициалы – переплетенные Р. и В., то есть Роланд Вестерман. Я покачала головой.

– А теперь давай рассказывай. Вы были у него в гостях, да? Если сейчас же не скажешь мне всю правду, я обо всем доложу матери.

Ну почему эта мысль казалась мне такой ужасной? Потому что я боялась своими признаниями разбить сердце матери. Тема «отец» была в нашем доме табу, одно лишь упоминание о нем могло вызвать катастрофу. Когда отец покинул нас, мы с Карло были совсем маленькие и на первых порах спрашивали, куда он исчез. Но выражение лица матери, выдававшее смертельный страх, ее белое лицо без слез, дрожание ее рук говорили мне гораздо больше, чем стиснутые губы и беспомощное покачивание головой.

– Мы были в Любеке.

Итак, я созналась. Карло лопался от любопытства, и я нерешительно рассказала ему о том, что отец развозит анализы крови, что он живет в ужасающей бедности и вообще в недостойных условиях. О своем собственном потрясении при виде его пьяных выходок, о его манерах, о внешности совершенно опустившегося человека я не обмолвилась ни словом, как и о том, где мы добывали деньга на поездку.

Карло так разволновался, что даже перестал соскребать черную щетину со своих ног. Его ненависть к отцу запылала от моего рассказа ярким пламенем. Брат не мог понять, как это мы могли только ради того, чтобы он написал наш портрет, побывать у него несколько раз.

– И какого о нем мнения Кора? – спросил он, потому что дорожил мнением Коры.

– Они с отцом хорошо поладили.

Корнелия была единственным человеком, который сразу почувствовал мое разочарование и перед которым я без оглядки могла открыть свое сердце. С Карло, который меня недолюбливал, я не могла быть уверена, что он сдержит слово и не расскажет все матери. Он мог рассказать, чтобы причинить ей боль, чтобы поинтересничать перед ней, чтобы доказать, что я испорченная и недостойная дочь, которая нарушила семейное табу.

Глава 5 Черная пятница

Время от времени я предлагаю заинтересованной публике предпринять шопинг-тур. Всегда находятся люди, которые умеют отблагодарить, когда их сводишь в нужные магазины. Разумеется, если доставить состоятельных туристов в обувные магазины, модные салоны или антикварные лавки, я получу определенную мзду. У антикваров я выторговываю для своих подопечных значительную скидку, продавец при этом делает вид, будто мы яростно торгуемся. Игра эта увлекает его не меньше, чем меня. Вообще-то я вожу своих подопечных в три разных магазина антиквариата, расположенных вокруг пьяцца Питти, каждый из них – на свой лад. В любой из этих лавок хоть раз что-нибудь да уворовывала, но поостерегусь сделать это еще раз. Теперь у меня есть веер Марии Антуанетты из резной, расписанной слоновой кости, золотая табакерка в форме раковины с наборной эмалью на крышке и дорожная шкатулка черного дерева с черепашьей крышкой, которая наряду с изящными ножничками содержит иголки, флаконы, бокал и миниатюрное оружие для подвергшейся нападению леди – маленький, но чрезвычайно острый стилет. Эта шкатулка с принадлежностями для шитья уже не раз притягивала мой взор, но в мою сумочку она никак не влезала, потому я и попросила одну туристку из Цюриха засунуть ее в свой элегантный кожаный мешок. Естественно, я убрала шкатулку в пластиковый пакет, и вполне может быть, что она сочла мою «покупку» обыкновенной шкатулкой с набором для шитья.

К слову сказать, Кору нисколько не занимали мои сокровища, она мечтала о другом улове: гигантские картины из музеев. Тинторетто, к примеру, – вот что ее привлекало. Но для этого нам с ней недоставало ноу-хау.

В состав моей тайной кунсткамеры входили не только предметы искусства, но и сувениры, имевшие для меня личное или эстетическое значение. Например, помятый номерной знак из Италии. Его я прихватила под конец тех каникул, когда мы побывали у моего отца и одержали победу над Детлефом.

Из Италии Кора возвратилась в синей флорентийской шляпке. Она привезла подарки и для меня: краденую табличку с надписью ATTENTI AL CANE