Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы - [16]

Часы я сунул себе в карман, собираясь вернуть их Лариби лично. Но оказался в затруднении, размышляя, как поступить со всем остальным. Беспомощно оглядел помещение, и мое внимание привлекла миссис Фогарти.

– Я хочу, чтобы вы кое на что взглянули, – сказал я, пригласив ее к дивану.

Ночная сиделка закатала рукава вечернего платья, как привыкла поступать с рукавами своей рабочей одежды.

– Бедная мисс Пауэлл, – зашептала она взволнованно. – Она уже почти оправилась от своей болезни и, пожалуйте, – снова взялась за воровство. А ведь какой интеллигентный человек!

– Ничего не скажу относительно интеллекта, – заметил я, – но ее пальчики стоят миллион долларов. Клептомания – таков ее диагноз, как полагаю?

Миссис Фогарти лишь кивнула, но не удостоила меня словесным ответом. Этот небольшой инцидент встревожил ее сильнее, чем я ожидал. Она собрала содержимое «клада» и показала его стоявшему неподалеку доктору Стивенсу. Я слышал, как она сказала ему:

– Вот некоторые вещи, пропавшие из вашего кабинета, доктор. Не хватает только еще пары бинтов и секундомера.

Жизнерадостное лицо Стивенса помрачнело. Пробормотав что-то о разнице между профессиями врача и сыщика, он поспешил покинуть зал.

Несколько минут спустя с танцплощадки вернулся Лариби, но уже в одиночестве. Я поздравил его со счастливым избавлением от навязчивой мисс Пауэлл, но он оставался озабоченным и заметно нервничал. Когда он садился рядом со мной, я заметил, насколько необычайно бледным выглядело его лицо. Внезапно, словно ему необходимо было на что-то решиться, он произнес очень тихо и серьезно:

– Мистер Дулут, если я задам вам один странный вопрос, вы ведь не сочтете меня сразу сумасшедшим, правда?

Между пациентами лечебницы установилось неписаное правило считать друг друга совершенно нормальными людьми. Я вежливо поинтересовался, в чем суть вопроса, подумав, что речь пойдет о часах, и уже приготовился достать их, когда он добавил:

– Скажите, вы тоже слышите или же нет тихое и очень быстрое тиканье, похожее…

Он осекся. Я знал, что он имел в виду звук биржевого тикера, но не мог заставить себя вымолвить название. На мгновение я даже подумал, что он снова оказался во власти своей иллюзии, но сразу понял свою ошибку. Потому что действительно тоже совершенно отчетливо услышал этот звук – гораздо более быстрый, чем ход обычных часов. И источник находился где-то в области левого кармана пиджака Лариби.

– Да, мне это тоже слышно, – ответил я, причем с не меньшим удивлением, чем его собственное. – Суньте руку в левый карман пиджака.

Неуверенно дрожавшими пальцами Лариби полез в карман и извлек из него круглый металлический предмет, в котором я немедленно узнал одно из приспособлений доктора Стивенса. Он использовал его для измерения пульса, кровяного давления и прочих процедур. Это был, несомненно, тот самый медицинский секундомер, о пропаже которого упомянула миссис Фогарти.

Он тикал очень быстро, и странным образом этот звук тоже вернул мне воспоминания о панике на бирже в 1929 году.

– Всего лишь секундомер, – едва слышно пробормотал Лариби. – Это простой секундомер. – Затем он повернулся ко мне и резко спросил: – Но каким же образом он попал ко мне в карман?

– Вероятно, кто-то обменял его вот на это, – ответил я, подавая ему часы.

Он в изумлении на них уставился, а потом забрал у меня часы с полной сострадания улыбкой. Вероятно, он подумал, что как раз я гораздо ближе к безумию, чем ему представлялось. Когда он ощупывал холодную платину часов, я заметил на его лице выражение почти полного блаженства.

– Вот видите, – сказал он, точно беседовал сам с собой, – меня просто пытаются запугать. Вот в чем вся суть. А я вовсе не умалишенный. Конечно же, у меня с головой все в порядке. Мне надо немедленно поставить об этом в известность мисс Браш.

Он поднялся и нетвердой походкой двинулся мимо пар на танцплощадке.

Но стоило ему оставить меня одного, как я вдруг остро ощутил густо разлитую в воздухе опасность. Я ведь сначала принял мисс Пауэлл за почти комический персонаж. Но теперь даже она казалась вовлеченной в развитие странных и весьма драматических событий, происходивших в лечебнице доктора Ленца.

Бостонская старая дева украла секундомер – в этом сомневаться не приходилось. Но она ли сама подсунула его в карман старику во время танца? Тот же ли звук доносился до меня из спальни финансиста прошлой ночью? И если да, то каким образом вещица попала из женского отделения лечебницы в мужское? Мне было достаточно хорошо знакомо устройство секундомеров, чтобы понимать: они не могут сами по себе работать долго. Кто-то должен был секундомер периодически заводить. Но кто? Мисс Пауэлл? Или же некто другой, имевший причины держать Лариби в постоянном страхе? И не мог ли пойти на такое сам миллионер, следуя какому-то сложному плану, созревшему в его собственном воспаленном мозгу?

А потом меня поразила другая мысль. Вероятность более зловещая по своим последствиям и очевидному смыслу. Душевное здоровье Лариби… Нет, как раз его полное умственное расстройство сулило лечебнице кругленькую сумму. Неужели было возможно, что…