Голова ведьмы - [48]

Она отвела глаза. Этот человек ей не нравился, и она предпочла только слушать, а не смотреть. Голос у Плоудена был звучный, громкий, даже музыкальный – но слишком хриплый и грубый.

«Он не джентльмен», – подумала Ева, откидывая голову на спинку скамьи и прикрывая глаза. С этого момента проповедь потеряла для нее всякий интерес, и она позволила своим мыслям унестись далеко-далеко, насколько это возможно в церкви. Мысли ее неслись над морем, по которому большой корабль прокладывал свой путь, а возле борта стоял молодой человек и с тоской смотрел в темноту. Она видела его очами души своей так ясно, что и с ней самой, с ее прекрасным лицом произошла удивительная метаморфоза: оно смягчилось и просветлело, губы вздрогнули и приоткрылись, свет любви разлился по нему, словно заря. Даже последний отблеск солнца, казалось, решил задержаться, любуясь этой красотой, и замер, словно бабочка, севшая на цветок…

Внезапно Ева поняла, что в мерном течении проповеди случился какой-то перебой. Она вздрогнула, открыла глаза – и увидела, что по какой-то странной прихоти небес свет падает только на нее и на мистера Плоудена – и что мистер Плоуден, не отрываясь, смотрит на нее.

Ева инстинктивно отпрянула в тень, священник кашлянул – и продолжил проповедь. Однако чудесное видение больше не вернулось к Еве – Плоуден спугнул его, и она запомнила лишь исполненный печали, укоризненный взгляд темных глаз Эрнеста…

Выйдя из церкви, Дороти увидела, что ее ждет Джереми. До коттеджа Чезвиков они шли все вместе. Когда вокруг не осталось посторонних, Флоренс заговорила:

– Симпатичный мужчина этот мистер Плоуден – и прекрасная проповедь.

– Мне он не понравился, – коротко сказала Дороти.

– А ты что думаешь о нем, Ева? – спросила Флоренс.

– Я? О, я не знаю. Мне кажется, он не джентльмен.

– Уверен, что нет! – поддержал ее Джереми. – Сегодня утром я видел его возле почты, он – деревенщина.

– Не слишком ли радикальное определение, мистер Джонс? – нахмурилась Флоренс.

– Не знаю, насколько оно радикальное, – прозвучал категоричный ответ Джереми, – но я уверен, что это так и есть.

Возле коттеджа они распрощались и отправились по домам.

Глава 3. Ева занимается богоугодными делами

Преподобный Джеймс Плоуден родился в семье богатого, но честного торговца сахаром. Он стал еще одним членом весьма многочисленного семейства, бывшего предметом постоянного беспокойства мистера и миссис Плоуден. Эти достойные люди, прекрасно осознавая собственные недостатки в вопросах образования, твердо решили, что ни деньги, ни любые трудности не станут препятствием для их отпрысков на пути в «благородные люди». А потому особняк Плоуденов близ Блумсбери в скором времени оказался переполнен самыми дорогостоящими слугами – няньками, медсестрами, боннами, гувернерами, наставниками и учителями – каждый из которых трудился не покладая рук, чтобы обеспечить идеальное «благородство» маленьких Плоуденов. Результаты этой деятельности были весьма причудливы и разнообразны – и едва ли эквивалентны огромным материальным затратам. Юные Плоудены обоих полов, как говорится, были отлично раскрашены, лакированы и позолочены по образу и подобию «благородных» – но могла ли вся эта окраска и позолота устоять перед вызовами реальной жизни, большой вопрос; впрочем, нас он не касается почти никак, если не считать одного члена этой большой семьи.

Мастер Джеймс Плоуден пребывал примерно в середине списка юных Плоуденов – однако вполне мог бы его и возглавить, ибо с самого детства властно и умело правил своими братьями и сестрами – иногда тяжелой и безжалостной рукой. Он был самым сильным физически – и морально – и рука у него была действительно железная.

За его проступки обычно расплачивались братья, предпочитавшие получить любое, пусть не заслуженное, наказание, нежели быть обреченными на те ужасы, которые братец Джеймс готовил для непокорных. Благодаря этому сам Джеймс считался в семье образцово-показательным ребенком; а поскольку он был действительно умен, голову его увенчивали лавры всех сортов и видов.

Решение направить его по церковной стезе родители приняли, когда он был еще ребенком. Его будущая карьера всегда была предметом самых разнообразных спекуляций, поскольку старшие Плоудены принадлежали к тому типу родителей, которые любят устраивать судьбы своих чад едва ли не с колыбели, основываясь на тех склонностях и достижениях, которые означенные чада демонстрируют, скажем, года в три.

Так вот, у матушки Джеймса был любимец – большой попугай с алым хвостом, из которого юный Джеймс любил выдергивать перья. Особенно его привлекало то, как при этом птица кричит от боли и бьется. Разумеется, вину за выдернутые перья должен был брать на себя кто-то из братьев – он и получал суровое наказание.

Однажды этот безупречный план дал сбой. Попугай залез на свою клетку и сидел, соблазнительно свесив пышный хвост. Однако умная птица видела, что ее враг затаился неподалеку – и не теряла бдительности. Завидев тянущуюся к хвосту руку юного Джеймса, попугай молниеносно извернулся – и вцепился мальчишке в палец своим мощным клювом. Джеймс завопил от боли и ярости и швырнул птицу на пол, а потом еще и ударил ее книгой. Этого ему показалось слишком мало для достойной мести: видя, что оглушенная птица не может кусаться, Джеймс свернул попугаю шею.