Голова ведьмы - [134]

Эрнест возмужал и выглядел здоровым и крепким мужчиной в расцвете лет. В темных волосах Дороти уже зазмеились серебряные нити. Летним вечером они стояли рука об руку возле могилы Евы.

Многое произошло в их жизни с той страшной ночи, когда трагически погиб мистер Кардус. У них родились дети – нескольких они потеряли – обычные английские мальчишки и девчонки с темными глазами их отца. Они наслаждались богатой и спокойной жизнью, тратя свое состояние по-королевски благородно, никогда не отказывая в помощи нуждающимся. Они вдосталь испили из чаши радостей и печалей этого мира.

Эрнест на пару лет вошел в парламент страны и даже сделал там некое подобие карьеры. Потом, как всегда нетерпеливый и жаждущий активных действий, он принял высокое назначение в колонии. Его назначению способствовали богатство и безупречная репутация, слепота не стала препятствием. Сейчас они с Дороти готовились к отъезду в Австралию – Эрнеста ждал пост губернатора одной из колоний.

Прошло много лет, случилось множество событий – и все же сейчас, стоя возле могильного холмика, который он даже не мог видеть, Эрнест подумал, что все было как будто вчера… и вздохнул.

– Все-таки не излечился до конца? – негромко спросила Дороти.

– О нет, Куколка. Думаю – я совершенно здоров. – Дороти взяла его под руку и повела прочь. – Во всяком случае, я научился безропотно принимать все, что дарует нам Провидение. Я покончил с мечтами и пессимизмом. Жизнь, правда, была бы совсем другой, если бы Ева не бросила меня – ибо она отравляла воды любого источника, и они всегда были бы горьки. Но счастье – это не цель и не конец человеческого существования, и если бы я даже мог изменить прошлое – я бы не стал этого делать. Отведи меня к тому старинному плоскому надгробью, Долли, что возле входа в церковь.

Она подвела его к камню, и Эрнест сел на него.

– Ах, – продолжал он, – как она была прекрасна! Была ли когда-нибудь другая такая, как она? И вот теперь ее кости лежат здесь, красота ее исчезла, и в этом мире живы лишь горькие воспоминания о ней и о том, что она натворила. Мне нужно только немного напрячь память, Долл, и я вижу ее совершенно ясно – как она идет по этому церковному дворику. Да, я вижу ее – вижу и людей, что собрались вокруг, вижу ее платье, вижу улыбку, играющую в прекрасных темных глазах, – ты помнишь, Долли, она умела улыбаться глазами! Я помню, как поклонялся ей сердцем и душой, словно она была ангелом небесным! И в этом была моя ошибка, Долл. Она была всего лишь женщиной – очень слабой женщиной.

– Ты только что сказал, что полностью излечился от нее, – усмехнулась Дороти, – но судя по твоей речи, это вряд ли так.

– О нет, Куколка! Я действительно излечился – ты меня излечила, моя дорогая жена. Ты вошла в мою жизнь и завладела ею так, что для других в ней не осталось места. Теперь, Дороти, я могу смело сказать тебе: я люблю одну лишь тебя всем своим сердцем.

Дороти сжала его руку и улыбнулась – ибо знала, что настал час ее торжества, и что Эрнест действительно любит ее, а страсть к Еве осталась лишь воспоминанием, нежным и легким сожалением, уже не отягощенным даже тенью надежды. Дороти была умной маленькой женщиной, хорошо знала Эрнеста и кое-что понимала в человеческой природе. Она всегда верила, что рано или поздно Эрнест будет принадлежать ей одной. Какими усилиями, какой нежностью, преданностью и самоотверженностью она добилась этого – могли бы представить лишь те, кто хорошо ее знал… но это было неважно, ведь она все же добилась своего, получив заслуженную награду.

Контраст между двумя главными женщинами его жизни был слишком заметен для Эрнеста – человека справедливого и умного. Как только он начал сравнивать – последовал вполне естественный результат. Тем не менее, научившись любить Дороти, Эрнест не забыл Еву – ибо есть вещи, которые люди не могут забыть, ведь они являлись частью их жизни, частью души: к сожалению, одна из таких вещей – первая любовь.

– Эрнест, – снова заговорила Дороти, – ты помнишь, что сказал мне под стенами Тайтбургского аббатства в тот день, когда попросил моей руки? О том, что твоя любовь к Еве переживет этот мир. Ты все еще веришь в это?

– Да, Долл, в какой-то степени.

Его жена села рядом и немного подумала.

– Эрнест!

– Да, милая?

– Мне удалось выстоять против Евы в этом мире, хотя у нее были все шансы и на ее стороне была красота. Относительно же твоей теории могу сказать, что в ином мире мы все будем одинаково прекрасны – и было бы очень странно, если бы мне не удалось удержать тебя и там. У Евы был шанс – она от него отказалась; я своим воспользовалась – и не собираюсь от него отказываться ни в этом мире, ни в любом другом.

Эрнест рассмеялся.

– Должен сказать, дорогая моя, что рай был бы очень неказист – не будь там тебя!

– Я тоже так думаю. «Кого соединил Бог – да не разлучит Человек», это касается и женщин. Но что толку сидеть здесь и болтать о вещах, в которых мы все равно ничего не смыслим? Вставай, пойдем домой. Джереми и дети заждались нас.

Так, рука об руку Эрнест и Дороти отправились домой, и тихие сумерки окутали их.