Голова путешественника. Минута на убийство - [33]

– Вчера ночью повара ударило молнией.

– Вот и нет. Пропал Финни. И еще под нашим большим каштаном стоит человек. Я отнесла ему чаю с тостами.

– Это хорошо… То есть, конечно, очень жаль, что такое приключилось с Финни.

– А мне вот совсем даже не жаль. Конечно, это создаст кое-какие неудобства, особенно сейчас, когда так трудно с домашней прислугой. Но он такой противный, этот Финни. И кроме того… Вы умеете хранить тайну? – спросила Ванесса; сама она, по всей вероятности, этого не умела. – Ну так вот, он иногда ворует.

– Так вот на что ты намекала вчера вечером? Это он – клептоман?

– Ну да. Папа говорит, что он просто не может не воровать. И вообще-то мы эти вещи обычно находим. У него есть тайники, как у сороки.

– Да что ты говоришь? В доме?

– И в доме, и в саду. Но иногда и подальше. Последний раз мы обнаружили тайник в Фоксхолвуде; Лайонел проследил за Финни. Он взял трех моих фарфоровых собачек, и Лай видел, где он их спрятал, – в кустах, конечно. И знаете, какая смешная штука? Мы все время сравниваем его с сорокой, а ведь это был куст, рядом с которым лесники вешают трупики всяких плохих птиц: сорок, соек, грачей, – чтобы неповадно было грабить лес. Я думаю, что это очень-очень жестоко, а вы как считаете? О Боже! Джанет меня зовет. Значит, кофе и вареное яйцо, правильно?

Вернувшись с подносом, Ванесса провозгласила:

– Суперинтендант Блаунт из Скотленд-Ярда просит у вас аудиенции!

– Проси, проси. У тебя какие планы на сегодняшнее утро, Ванесса?

– Я буду долго кататься на Китти, но только после того, как помогу убрать дом. Оказывается, мне лучше всего думается, когда я скачу на лошади.

– О чем же ты собираешься думать?

– А я никогда этого не знаю, пока не сяду в седло, а вы? Но наш лейтенант говорит, что прекрасные мысли совершенно необходимы, если хочешь, чтобы у тебя была насыщенная, богатая и счастливая, то есть дающая глубокое внутреннее удовлетворение, жизнь. Вот я и стараюсь, чтобы у меня каникулы не пропали даром. Ну пока!

Найджел быстро проглотил яйцо и уже допивал кофе, когда в комнату вошел Блаунт.

– Как чувствуете себя, Стрейнджуэйз?

– Благодарю вас, неплохо. Скажите, Блаунт, у вас бывают когда-нибудь прекрасные мысли?

– Хм… Простите?

– Я так и думал, что не бывает. Возможно, если бы вы поступили на службу в конную полицию, все было бы по-другому.

Суперинтендант вытаращил глаза и стал с любопытством рассматривать Найджела.

– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Голова не болит?

– Абсолютно уверен. Слышно что-нибудь о Финни Блэке?

– Нет. Этим сейчас занимается Гейтс. Да вы не волнуйтесь, далеко он не убежит. На него же сразу обратят внимание. Теперь скажите мне…

– Как у вас с лазанием по деревьям, Блаунт?

– Ребенком я о-очень хорошо умел лазать по деревьям, – ответил суперинтендант осторожно, как будто разговаривал с умалишенным.

– Дело в том, что кому-то из нас, хочешь не хочешь, придется взбираться на каштан. Кстати, никто не пытался увести вашего сержанта с его поста под деревом?

– Да нет. Все было тихо и спокойно. На дерево может влезть Бауэр – он помоложе нас, к тому же ему полезно поразмяться после долгого стояния под деревом. Что вы такое задумали, а, Стрейнджуэйз?

Найджел сделал еще один глоток кофе, затем стал говорить, загибая пальцы:

– Первое. В грозу Финни нередко впадает в бешенство. В день убийства была сильная гроза. Вчера тоже.

Второе. Когда я был здесь в июне, Роберт Ситон сказал, что Финни иногда повторяет – не обезьянничает, а именно повторяет действия, которые совершают при нем другие.

Третье. Финни – клептоман. У него был тайник в Фоксхолвуде, рядом с деревом, где лесники вешают для устрашения других вредных птиц трупы сорок, ворон и так далее.

Четвертое. Вчера ночью Финни стащил глиняную голову Роберта Ситона работы Мары Торренс, положил ее в плетеную сумку – прошу особо обратить внимание на это обстоятельство – и забрался с ней на каштан.

– Плетеная сумка? – переспросил Блаунт, и в глазах у него загорелся огонек. – Ну конечно, так ведь проще всего подвесить что-то на ветку; он видел, как это делает егерь, когда подвешивает вредных птичек и зверюшек.

– Честное слово, Блаунт, вы схватываете буквально на лету, – с улыбкой заметил Найджел.

– И… э… вы предполагаете, что там может быть… э… вы считаете, что этот карлик может повторить и другие действия, особенно когда над ним сверкают молнии и гремит гром?

– Точно. Он может повторить какие-то действия, которые видел или совершал сам при аналогичных обстоятельствах.

– Похоже, чем скорее Бауэр залезет на дерево, тем лучше. Вы согласны, Стрейнджуэйз?

– Подождем, пока Ванесса Ситон уйдет из дома. Она собиралась кататься на лошади. Она нам здесь совершенно не нужна, к тому же это зрелище вряд ли вызовет у нее прекрасные мысли.

– А как насчет других обитателей Плаш-Мидоу?

– Думаю, им всем, включая Торренсов, полезно будет поприсутствовать при физических упражнениях сержанта Бауэра. Вы не можете придумать что-нибудь, чтобы заставить их всех собраться во дворе? Конечно, я не ручаюсь, что все это не окажется ложной тревогой. Шансов на успех маловато, но попробовать стоит. На это есть и еще кое-какие причины, Блаунт, но о них я расскажу вам после того, как сержант Бауэр слазает на каштан.