Голова путешественника. Минута на убийство - [29]

– Да?

– То есть, понимаете, это же не комната для гостей. Та с другой стороны коридора.

– Ее окна выходят во двор?

– Да. – Ванесса с видом исследователя прошлась по комнате, потрогала щетки Найджела, понюхала его крем для бритья, мыло. Было видно, что ее распирает от желания что-то сказать и она собирается с силами. – Фу, до чего же у вас душно, неужели вы этого не замечаете? Может, открыть окно? Спать с закрытым окном очень вредно для здоровья. Наш лейтенант – вы знаете, она командует скаутами, я же вам о ней рассказывала, – так вот она делает зарядку перед открытым окном, и летом и зимой, и при этом каждое-прекаждое утро. Она говорит, что так должны поступать все девочки и это самый лучший способ подготовиться к здоровому материнству. – Ванесса томно взглянула на него. – Между прочим, у вас нет, случайно, фарфоровой собачки, которая вам совершенно не нужна? Может быть, есть?

– Ты их собираешь?

– Да. Хотите посмотреть мою коллекцию? Я начала собирать с января. Фелисити, это моя самая лучшая подруга, так она собирает скрабов, египетских скрабов.

– Что? А, скарабеев. Жуков-скарабеев.

– Ага. Я и сама их боюсь. Я хочу сказать, что они могут быть заговорены, на них может быть проклятие. Ну что вы так долго? Сколько же времени вы, мужчины, тратите на завязывание галстуков и все эти ваши финтифлюшки!

Схватив его за руку, она потянула его из комнаты и дальше по коридору. В конце коридора она остановилась у двери, вынула ключи из своего крошечного ридикюля и отперла дверь.

– Видите? Разве это не настоящее богатство? Смотрите, какие они чудесные! – на одном дыхании произнесла она и подошла к каминной полке, всем своим видом показывая, как она гордится своим сокровищем и какое чувство собственника сейчас испытывает.

Найджел внимательно посмотрел на выставленных на полке фарфоровых собачек.

– Больше всего мне нравится вот эта, – сказал он.

– Тссс! И мне тоже, – с придыханием зашептала Ванесса, – только не говорите так громко. Нельзя заводить любимчиков – так можно оскорбить чувства всех остальных бедных собачек.

– У тебя ценная коллекция. Ты всегда запираешь комнату на ключ?

– Днем всегда. Правда, часто забываю. И если у вас есть с собой какие-нибудь ценные вещи, послушайтесь моего совета и тоже запирайте дверь в свою комнату.

– Но неужели…

– Нет, не нарочно, конечно. Но вещи все-таки пропадают, так бывает… – Ванесса совершенно серьезно смотрела на него. – В общем, это семейная тайна, но вам я ее открою. У нас в доме есть клептоман. И это очень грустно.

– И ты знаешь, кто это?

Девочка встряхнула волосами, они рассыпались по ее лицу, и она кокетливо посмотрела на него сквозь золотистую пелену.

– Этого я не должна вам говорить. Но я думаю, вы и сами можете догадаться…

После ужина они слушали музыку. Лайонел Ситон играл прелюдии Шопена и кое-что из Шумана – играл с заметным чувством и несомненной техничностью, отвернувшись от слушателей и словно вглядываясь в неземную, абстрактную красоту собирающихся в комнате сумерек. Зажгли свечи, и Ванессу попросили спеть; в конце концов она дала себя уговорить. Она пела шотландские народные песни, и ее тоненький, чистый голосок дрожал, как пламя свечей, колебавшихся время от времени, когда в окна задувал легкий порыв вечернего ветерка. Пропев две или три песни, она остановилась, заявив, что от пения у нее вся спина вспотела и это очень неприятно, потому что пот теперь стекает вниз. Было и в самом деле очень душно, воздух казался теплым, как парное молоко, и густым, как застывающая похлебка. Найджел внутренним чутьем ощущал напряженность, существующую между членами семьи, и эта напряженность не была только следствием духоты – признака надвигающегося дождя. Конечно, природа тоже напряглась в ожидании первого удара грома, который должен был докатиться до этой комнаты из-за темной кромки туч, нависшей на горизонте над светлой полоской еще освещенного солнцем неба. Найджел смотрел в окно и ждал этого первого удара грома. Сидевшая у окна Джанет Ситон сжала сплетенные пальцы и слегка наклонилась к окну. Она тоже смотрела на небо в ожидании грозы. Найджелу показалось, что она с облегчением вздохнула, когда около одиннадцати часов, сославшись на то, что его клонит ко сну, он поднялся к себе в комнату.

Закрыв за собой дверь, Найджел однако не стал раздеваться. Он вынул из кармана записную книжку, а из нее листочек с большим вопросительным знаком в правом верхнем углу и стал задумчиво изучать содержание листка. В последние несколько дней он делал на скорую руку заметки, которые не были бы понятны постороннему глазу.

1) Резьба по дереву, первоначальное выражение на голове из глины. Сатиромания? Фу! Это О. или Р.?

Найджел вытащил карандаш и перечеркнул «Р».

2) Немой ли на самом деле Финни Блэк?

Найджел приписал: «Пока никаких доказательств».

3) Кто из них прав – Роберт/Джанет или «без пяти минут папаша»? Это может иметь решающее значение, ЕСЛИ… Очень существенно, если не наиболее важно, установить время, когда точно началась гроза. Где спрятался Роберт? Был ли он мокрым, когда вернулся домой? И т. п.

4) У кого находятся ключи: а) от садовой калитки и б) от маслодельни? Сколько всего ключей?