Голова оборотня - [10]

– Если за десять уртов этот наглец устроил переполох и чуть не утопил жреца, то за пятьдесят уртов он пустит корабль ко дну или нас всех вздернут за его очередную подлянку. Турул с этими десятью уртами, я не сумасшедший, чтобы ради пятидесяти монет рисковать своей шкурой.

– Хватит выдумывать! – возмутился коротышка, – я не полоумный маг, а честный лекарь. Конечно, кто-то может пострадать, получит пару царапин, а ты что хотел? Чтобы я с палкой шел на боевого мага? А может, тогда по-другому поступим? Мы сейчас расходимся, а с утра тот, кто окажется связанным, тот и проиграл. Если ты меня хватишь воздушным кулаком – денежки твои, ну а если на тебя что-то упадет, или напорешься на что-нибудь, или сверзишься куда-нибудь…

– Иди к Турулу со своими деньгами! – заорал Парб. – Я воин, а не полоумный боевой хитрец! Можешь играть в прятки с кем-нибудь другим.

Гвардейцы засмеялись над возмущенным товарищем.

– Что ржете как фаланские жеребцы? – огрызнулся Парб. – Пока я его найду, половина корабля переломает себе ноги или шеи, а если подружка нашего жениха сломает себе хоть один ноготь, то нам всем не сдобровать.

– Вилт! – сурово окликнул Мерги недомерка. – Прекрати дурачиться! Нам не нужны лишние проблемы. Я тебе уже об этом говорил.

– Да не собираюсь я залезать в постель Тарралы, не беспокойся! Парб, дружище, как ты относишься к тому, чтобы пару раз бросить кости? Здесь нам не понадобится ни твоя магия, ни мой ум, только лишь благоволение Киргала.

Маг довольно крякнул и потер руки:

– Тут я тебя и без магии под орех разделаю. Идем в нашу каморку, там поспокойнее.

Мерги проводил взглядом лекаря и Тейрама, и сказал Хемилону:

– Пусть лучше играет в кости, чем портит нам кровь. Еще бы жрец прекратил ныть и ругаться, и я буду счастлив до конца плавания.

– Я начинаю перенимать у Вилта нелюбовь к служителям Киргала, – усмехнулся ларморец. – Надо будет попросить нашего лекаря дать ему на ночь сонное зелье, чтобы мы смогли хорошо выспаться.

– Неплохая мысль, – одобрил сапожник. – А заодно и коротышку заставим выпить, чтобы на корабле и утром было тихо.

– Ты слышал хоть об одном лекаре, который пил бы свои снадобья? – засмеялся ларморец.

– А если мы ему заплатим? – Мерги весело подмигнул другу. – После игры с магом Вилт будет рад любой монете.

– За деньги и я выпью его варево!

Заканчивался второй день путешествия по реке. На небе появились первые звезды. Тонкий серп луны то и дело скрывался светлыми перистыми облаками, которые гнал к Медным горам северный ветерок.

Сапожник с Хемилоном негромко беседовали, обсуждая, как изменится расклад сил в Линмаре после того, как породнятся династии двух стран, входящие в четверку сильнейших стран.

– Дангарцы постараются помешать этой свадьбе, – проницательно произнес ларморец. – Берат ведь может припомнить восточному соседу, что Западная Дангара во времена Бератской империи была Ларатом – восточной окраиной сердца империи.

– Вам, ларморцам, выгоднее, чтобы никто из ваших сильных соседей не объединялся. А то союзникам может прийти в голову по братски поделить соль и лазурь Лармора, – цинично заметил Мерги.

Хемилон замотал головой:

– Это только хорошо звучит, а на деле все наоборот. На востоке мы граничим с дангарцами, на юге с Бератом, на севере с Урманом. Если бы Лармор не роднился постоянно с урманским королевским домом, то Дангара давно бы добывала соль в нашем озере. Да, с урманцами тоже надо держаться настороже, им иногда в голову приходят глупые мысли о бесплатной соли, но поверь мне, это лучше, чем вообще оказаться в окружении одних хищников. А сейчас ситуация изменилась. Дангарский король Агер Жестокий, …

– Суровый, – перебил его с улыбкой сапожник. Хемилон сверкнул глазами и продолжил:

– Агер укрепил власть в стране, вырезав за десять лет своего правления вольнолюбивую аристократию на востоке страны. И теперь он твердо намерен взяться за Лармор. Если нам не поможет бератская регулярная армия, то стране придется тяжело. Королева Урмана, конечно, не бросит свою родину, но армия урманцев сейчас слабее, чем у Агера. Да и чересчур медлительна.

– Не переживай, ларморские купцы купят половину наемников Линмары, хватит, чтобы продержаться до прихода ленивых урманцев, – ободрил друга сапожник, которому не понравилась оценка армии, в которой он когда-то воевал. – А вторую половину наймет Урдалан, его купеческим домам вряд ли нравится, что Агер строит морской флот. Что-то ты, дружище, слишком переживаешь за людей, которые изгнали тебя из Лармора. При любом обороте событий они проживут намного дольше, чем солдаты, которые будут проливать кровь за чужие богатства.

Хемилон тихо сказал:

– Там моя семья и мой народ. Он небогат, но как ты сказал, будут гибнуть не купцы, а те, кто добывает для них соль, выращивает хлеб на почти бесплодной земле и создает одни из лучших ювелирных украшений в Линмаре. Пусть он и дальше живет также бедно, но без войн.

Бывший боевой хитрец вспомнил сгоревшие урманские деревни на границе с Мерпалом и грустно произнес:

– Увы, мой друг, к сожалению, от нас это не зависит. Обязанность простых людей состоит только в одном: отдать жизнь и имущество, когда этого потребуют алчность и честолюбие самых достойных людей. Своей страны или чужой, без разницы.