Голова Медузы Горгоны - [4]
— Бог не выдаст — свинья не съест. Да и устал я, мать. Сосну малость…
Набросил на дверь крепкий кованый крюк и устало растянулся у порога. Карабин — рядом. Но не успел задремать, как слышит — выстрел вроде. Тихо в станице. И вдруг до того ясно, будто сердце свое: цок, цок, цок. Верхами едут.
Подскочил к окошку: так и есть. У ворот Гришка, полковничий племяш.
— Где хозяин?
Молчит Михаил. Смотрит, а там еще верхами Мишка-«армян», местный, у зеленых вроде лазутчика, да за ним еще человек пять.
— Отворяй! — И через плетень норовят, но стерегутся.
Кинулся Михаил на чердак. Снял тихо четыре черепицы. А Гришка уже во дворе рыщет. Переждал хозяин, когда все в конюшню кинулись, да прямо с крыши за забор. Пробежал на задний двор, засел в бурьяне. Слышит, жинка кричит:
— Караул! Грабят! Люди!
Мимо прошли бандиты. Седло несут, хомут да тулуп, коня в поводу ведут. Переждал немного, прислушался. Так и есть — Васищев в станице. Михаил осторожно миновал баз, съехал по круче к калюжине и исчез в ночных камышах.
А в это время в станице Галюгаевской Васищев творил свой неправый суд. По спискам, составленным кулачьем, тащили к магазину активистов. Волокли одного, другого, кидали на колени перед атаманом. Втолкнули в круг мужика в разодранной рубахе, босого. Тащат женщину молодую за волосы, пинают.
— Пустите, дяденьки! Ничего я не знаю. Ой, за что же?
— Иди, гадюка!
Навстречу муж ее, Иван.
— Куды ж ты, Дуся?
— Подь с дороги, кобель! — и со всего маху прикладом в зубы. Аж хруст раздался в ночи. Упал Иван.
Втолкнули в круг Евдокию.
— Хлеб показывала, сволочь?
— Да кто ж это оговорил, господи? Скажи хоть ты, Григорь Андреич!
А тот наганом в зубы — искры из глаз.
— На тачанку их! — вскочил Васищев и приказал адъютанту: — Пошли троих под Моздок!
Закачалась по ухабам тачанка. Сами верхами. Васищев рядом, на женщину поглядывает. Та сжалась в комок в кузовке, в одной рубахе ночной. Доскакали до балки Песчаной, мужика босого из тачанки наземь:
— Слезай! Чести много возить тебя!
Трава вокруг густая, высокая.
— Беги! Побежал босой.
«Ток! Ток!» — оглушило Евдокию. Упал босой в траву.
— В Стодерева! — рявкнул Васищев. И снова понеслись с гиком, уже к Стодеревской.
А там в одном дворе дедов секут. Порты стащили со стариков, плети свистят — кожа в клочья. Молчат деды.
Погнали их за сарай. Снова слышит Евдокия: «Ток! Ток!». А ночь лунная, светлая. Опять закачалась тачанка: Безорукин хутор.
На подъездах телефонный провод оборвали.
Васищев на кровати сидит, пьяный. Дед перед ним на коленях, бородища в крови.
— Двое у меня. Сын инвалид, внучке три года. Чего измываешься?
— Совдепии кланялся? В поле вышел?
— Семья у меня. Жрать надо. Хозяйство подымать…
— Не подымать — рушить, старый ишак! — и сапогом его в зубы. — Гулять едем!
Песни, хохот пьяный. Васищев Евдокию лапает. Та — словно в бреду. Видит — вбежали трое, что под Моздок уходили:
— Красные! От Моздока идут!
Вскочил Васищев. Рябому парню галюгаевскому:
— К ним пойдешь! Планы мне, понял?
А тот на Евдокию кивает.
— Эту? Успеем убрать. Айда поговорим, — выскочили из хаты, а Евдокия в окно. Упала на былки в бурьян, прислушалась: ржанье коней, крики, а за углом шепот Васищева.
— Как прошлый раз… За своего сойдешь… Куда кто едет… Что про нас знают… Все сообщать, понял?.. Мы в буруны… Шерстобитов лес…
Побежала Евдокия. Что есть духу. Не заметили, не кинулись следом. Лиса выскочила — друг друга перепугались до смерти. Долго бежала. И вдруг:
— Стой! Стрелять буду!
Сердце обмерло: часовой на кургане.
— Куда летишь, полоумная?
— Васищев… Банда там…
— Айда к командиру!
На станции Стодеревской телефон разбит, стекло хрустит под ногами.
— Откуда бежишь? — командира окружили бойцы. Глядит Евдокия — рябой галюгаевский! Смотрит зло. Растерялась: из огня да в полымя!
— Што с ею гутарить! Пулю в лоб да пинок в ж..!
— Какую пулю? Чего городишь! — Командир встал.
— Васищевская потаскуха, не видишь? Шпионка проклятая!
— Я его нонче в банде видала. Васищев послал его. Планы, говорит, добывай и в Шерстобитов лес…
— Взять!
Выбили наган из руки, скрутили — пикнуть не успел.
— Не трогать! В чека разберутся. По коням, товарищи!
Не прошло и пяти суток, как Гетманов снова оказался у знакомой уже «замочной скважины». Часовой подсказал, как найти коменданта губчека, и Яков торопливо повел по коридорам злобно насупленного бандита, которого взяли под Стодеревской.
Чекисту хотелось скорее сдать его, чтобы снова вернуться в отряд. Приказ конвоировать задержанного в Пятигорск он воспринял без особой охоты. Перед схваткой с бандой, которая предстояла вот-вот, отъезд казался ему чуть ли не дезертирством.
Сначала арестованный изображал святую невинность, гнусаво канючил: «Товарищ, да как же так, своим не веришь? Отпусти ты меня, браток, а?» Но когда Гетманов прицыкнул на него, вдруг зашептал с присвистом, брызгая слюной и воровато озираясь: «Слышь-ка, местечко у меня есть, кой-какое барахлишко припрятано, разменная монета есть… Никто не знает, а тебе покажу… Как, а?» Яков не на шутку разозлился: «Ах ты, падаль! Вошь тифозная! Я тебе сейчас покажу местечко — не встанешь. Пристрелю, как собаку, чтобы и духу твоего не осталось на земле!» Бандит сжался весь, только глаза злобно блеснули. До самого Пятигорска не проронил больше ни слова.
10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
Книга «Голоса Бессмертия» Елены Шуваевой-Петросян – сборник очерков, основанных на воспоминаниях ветеранов Великой Отечественной войны из Армении. Она повествует об эпизодах героических биографий фронтовиков, которые, завершив ратный труд, продолжили служить Отечеству в мирное время. Это, по сути, воспоминания немногих доживших до 75-летнего юбилея Победы участников Великой Отечественной войны, призванные стать частью общей памяти о подвиге армянского народа, его вкладе в общее дело победы над фашизмом.
Миллионы россиян знают (или им кажется, что знают), что Егор Гайдар делал. Кто-то за это его благодарит, кто-то проклинает. Но мало кто знает, почему он делал именно так, что он при этом думал. А ведь все это изложено в его книгах. В своих работах он описал всю социально-экономическую историю человечества – от первобытных обитателей пещер до жителей современных мегаполисов. Особое место в его работах занимает, разумеется, Россия, ее путь на фоне мирового развития. И все, что он делал на практике.
Нацистский лагерь уничтожения Собибор… Более 250 тыс. евреев уничтожены за 1,5 года… 14 октября 1943 г. здесь произошло единственное успешное восстание в лагерях смерти, которое возглавил советский командир Александр Печерский. Впервые публикуются последняя и наиболее полная версия его мемуаров, воспоминания многих соратников по борьбе и свидетельства «с другой стороны»: тех, кто принимал участие в убийстве невинных людей. Исследования российских и зарубежных авторов дают общий контекст, проливая свет на ряд малоизвестных страниц истории Холокоста.
Это суровое документальное повествование не предназначено для легкого чтения. В нем любознательный читатель найдет для себя немало поучительного, узнает о том, как бывшие красногвардейцы, партизаны и чекисты, во главе с коммунистом В. П. Бертиным, при активном содействии обкома партии и правительства молодой Якутской республики, еще при жизни В. И. Ленина, открывали и осваивали золотоносные месторождения на Алдане, и как самые закаленные и упорные из них в составе первой Верхнеколымской геологоразведочной экспедиции высадились на берег Охотского моря и открыли золотую Колыму. Читатель узнает также о том, как старатели и якуты-проводники помогли Ю. А. Билибину, С. Д. Раковскому и П. М. Шумилову найти в жизни более верную дорогу, чем у их отцов, и стать патриотами своей социалистической Родины, лауреатами Государственной премии. Эта книга — о повседневном будничном героизме советских геологов и золотоискателей.