Голосуйте за Цезаря - [65]
Британская армия — одна из лучших в мире, и идея, что она должна оказывать услуги неким «потребителям» за тридевять земель от родного края, мне кажется сомнительной, хотя я не вижу причины отказываться от услуг наемных, специально обученных для этих целей солдат. Они могли бы оказать незаменимую помощь для дружественных нам сил, таких как молодая иракская армия, находящаяся сейчас на стадии становления. К тому же в Ираке много наших (и не только наших) бизнесменов, чей бизнес (да и они сами) нуждается в защите.
Какой ценой?
Поэт Вергилий добавил к нашим рассуждениям еще один аспект — человеческую, гуманитарную цену войны. В эпической поэме «Энеида» ее главный герой, троянец Эней, утверждает, что целью Рима, смыслом его возвышения является стремление нести окружающим народам мир. Он глубоко сожалеет, что по прибытию в Италию ему пришлось столкнуться с отчаянным сопротивлением местных жителей, из-за чего кровопролитная резня была неизбежна. Он говорит о том, что «щиты, шлемы и тела заставили Тибр выйти из своих берегов». В одной из сцен Вергилий спрашивает: «Разве ты с удовольствием взираешь, Юпитер, на то, как народы, которые должны жить в мире, с яростью и жестокостью дерутся между собой?»
Сам же Эней клянется, что в случае победы никогда не потребует от италийцев слепого подчинения троянцам: «Я не ищу для себя царской власти. Оба народа, невредимые и равные перед законом, будут жить в вечной дружбе между собой».
Без сомнения, эпос «Энеида» создавался Вергилием как панегирик Риму в целом и императору Августу в частности. Однако я считаю, что великий поэт несколько преувеличил стремление империи к миролюбию и законности.
Мир и жизнелюбие
В свою бытность министром финансов Гордон Браун в одной из речей попытался идентифицировать природную сущность британского народа такими эпитетами, как «полный духа новаторства и предприимчивости, толерантности и веры в идеалы свободы, честности, солидарности и интернационализма». Британцы, по словам мистера Брауна, «народ-гений». В своей знаменитой Поминальной речи по окончании первого года Пелопоннесской войны (430 г. до н. э.) Перикл также назвал афинян «гениальным» народом, но сделал это более тонко и изящно, использовав в качестве контраста извечного врага — Спарту. Великий стратег восхищается тем, с какой готовностью афиняне жертвовали и жертвуют собой ради общего блага:
«Своей отвагой и добродетелью они превратили Афины в свободное государство... которое может позаботиться о себе в дни мира и войны».
Затем он отмечает, насколько свободные Афины отличаются от жестокого режима Спарты. Афины — это демократия, где все политические решения принимаются сообща и все граждане равны перед законом; это государство «терпимое к нашей частной жизни, но твердое, когда дело касается всего общества. Афины — государство, доступное для всех. Здесь нет необходимости изгонять иностранцев для того, чтобы сохранять наши секреты. Государство, которое для самозащиты полагается не на обман или жестокость, а на самоотверженность своих граждан.
Афинское общество жизнерадостное, иногда праздное. Афиняне любят праздники и веселье, представления и спортивные зрелища. Они умеют отдыхать как на публике, так и в семейном кругу. Они открыты друзьям и соседям. Афины — это образец для всей Греции».
Для Перикла Афины — самодостаточное общество, потому что основано на свободе ее граждан. Все это Гордон Браун хотел бы приписать и нашему обществу, однако, насколько мы знаем, иностранцы представляют нас чопорными «леди и джентльменами», сидящими за своим файф-о-клок и рефлексирующими на темы бизнеса, общественной политики и «интернационализма».
Более всего меня восхитила сентенция Перикла о «жизнерадостности» афинского общества. Нам действительно много известно об огромном числе фестивалей, игр и праздников, государственных и местных, посвященных древнегреческим божествам и проводившихся на высоком уровне. В эти дни не было недостатка в хорошей еде, веселом общении, обильных возлияниях и (что греха таить?), любовных похождениях. Так что великий стратег Перикл ничего не преувеличивал и, без сомнения, хотел видеть свой народ в дни мира, а не войны.
10.
ПРЕЛЕСТИ ЯЗЫЧЕСТВА
«Всё есть бог»
Религия древних фундаментальным образом отличается от христианства или ислама. В отсутствие сакральных записей, священных книг и писаний язычество формировалось на основе изустных мифов и преданий. Главной же особенностью и отличием язычества от современных религий является его «многобожественность». Любой древний народ находился под сенью своего пантеона — «дружного коллектива богов, богинь и полубожков». На протяжении всего своего исторического развития человечество, оглядываясь вокруг, пыталось найти ответы на мучившие его вопросы («Почему идет дождь?», « Куда прячется солнце?» и т. д.) и не находило их. Но ведь кто-то же должен руководить всеми этими природными явлениями, «организовывать их и поддерживать? Кто-то же командует разливами рек и засухами? Кто-то же метает молнии с неба, принося людям благодатный, живительный огонь? Этим могли заниматься лишь некие силы или существа, живущие где-то там, далеко от нас. От непонимания причин тех или иных природных явлений и родилась вера в волшебных, всемогущих духов. Через какое-то время определенные духи стали «отвечать» за какую-нибудь определенную область жизни людей, животных и природы в целом. Такая «специализация» привела к пантеонам с многочисленными богами, связанными друг с другом сложной иерархической системой подчинения и даже родственными узами (вспомните: Зевс и Гера — муж и жена). Жизнь божественная усложнялась одновременно с усложнением структуры человеческого социума (или наоборот?). С формированием землепашества появились боги, «ответственные» за урожай. Войны и стихийные бедствия породили других богов. А за досугом и развлечениями стали «присматривать» боги третьи. Появился даже бог-виночерпий.
