Голосуйте за Цезаря - [25]
Напротив дворца Нерон приказал установить огромный, высотой в 36 м «colossus» — памятник самому себе (отсюда слово «колоссальный»). «Теперь-то я смогу пожить по-человечески!» — воскликнул Нерон, оценив великолепие своего «жилища».
По мере строительства блестящей резиденции римская казна таяла, как снег в жаркую погоду. Нерону пришлось девальвировать сестерций на 10%, что вызвало страшное недовольство сенаторов и губернаторов всех провинций. Нерон окончательно впал в паранойю, а страна погрузилась в хаос. Империя, а точнее, ее финансы не выдержали циклопической «стройки века», и дело закончилось тем, чем и должно было закончиться: восстали сначала Галлия, Испания и Африка, а затем и остальные провинции.
В самом сердце империи от незадачливого диктатора-сумасброда отвернулась даже его личная охрана — преторианская гвардия. Гвардейцы вынудили Сенат избрать нового императора — им стал губернатор Испании Гальба. Нерону удалось сбежать, но вскоре он покончил жизнь самоубийством. «Мертвый — а какой актер!» — были последние его слова, значение которых мы объясним позже.
Долг императора
Императоры, пришедшие к власти позже, уже не решались совершать такие вызывающие ошибки. В конце концов «Золотой дом» был сожжен, а на его месте построили общественные здания. Император Веспасиан засыпал «Нероново» озеро и начал строить грандиозную арену, которая нам известна под названием Колизей. Траян, бывший императором в 98-17 гг., застроил 25 акров поместья общественными банями.
И Веспасиан, и Траян хорошо знали, чем должен заниматься настоящий, эффективный правитель. Вероятно, именно Траян превзошел всех других своих коллег, дав наиболее впечатляющий пример благотворительности и щедрости. Окончательно покорив Дакию (современную Румынию) в 106 г., он расширил границы империи до максимума. (Исторически максимальное расширение Римской империи произойдет, опять же, при Траяне в 115 г. после присоединения Армении и Месопотамии). Однако подавление непокорных воинственных племен по северным границам Дакии далось Траяну очень дорогой ценой: потери среди его легионеров были огромны.
Но в результате император вернулся в столицу не просто триумфатором, а героем, бросившим к ногам Рима неслыханную добычу: одного только золота было захвачено пять миллионов фунтов (2 тыс. тонн!), серебра — 10 млн. фунтов. В стоимостном выражении — это 30 (!) годовых имперских доходов.
Празднества по этому случаю прошли по всей бескрайней империи. Посольства иностранных держав (даже из Индии) спешили в Рим, чтобы засвидетельствовать самые теплые и дружеские чувства (дабы ненароком не повторить участь Дакии). Каждый римский гражданин получил от Траяна в дар 2000 сестерциев; 150 дней из последующих двух лет устраивались игры, где дрались между собой 11500 гладиаторов; на искусственных озерах разыгрывались настоящие морские бои — беспрецедентному безумству не было конца.
4.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ
Повелевать толпой
В последней главе мы увидели, что в республиканский период сильные мира сего — Помпеи, Крассы, Цезари — тратили свои богатства как для пользы общественной, так и своей собственной; и вполне успешно. Также мы отметили, что пришедшие на смену Республике императоры взяли дело благотворительности в свои руки, превратившись в этаких универсальных благодетелей, даруя своим подданным «хлеба и зрелищ» (теперь в разряде «зрелищ» и гладиаторские бои). Блестящие записки Корнелия Фронто (95-166 гг.), доверенного лица Марка Аврелия, раскрывают нам подоплеку такой интересной политической метаморфозы. Почему же императоры так рьяно взялись за роль радеющего за свой народ патрона? Фронто объясняет это тем, что на карту были поставлены их статус, престиж и даже безопасность. Каким бы небожителем не считал себя очередной император, единственным, главным, самым надежным способом обезопасить себя перед лицом сенаторского, и особенно народного, гнева было бесконечное ублажение, умасливание потенциальных бунтовщиков и заговорщиков; другими словами — перманентное «выпускание пара» из время от времени закипающего котла общественного недовольства. Фронто пишет, что Траян уделял необычайно пристальное внимание театральным подмосткам, бегам и гладиаторским боям, потому что, на его взгляд, это были зрелища, наилучшим образом отвлекавшие внимание народа от трудностей обыденной жизни, гасившие возможный ропот народа. Кстати, по Фронто, Траян по-разному оценивал значение «хлеба» и «зрелищ». Бесплатный хлеб, считал он, кроме того что развращает, еще и достается не всем страждущим, а только занесенным в особые списки. Зрелища же самого разного рода доступны многим слоям общества и, учитывая какую-то маниакальную любовь древних римлян ко всякому публичному мероприятию, необычайно укрепляли авторитет императора. То есть между обустройством театральной сцены и эффективным управлением государством Траян ставил знак равенства.
А теперь три забавных анекдота: первый о юном Октавиане, которому вскоре предстояло стать императором Августом. Разбив у мыса Акций флот Марка Антония и Клеопатры, он вернулся в Рим фактическим правителем. Триумфатора встречали восторженные толпы сторонников, среди которых стоял человек с птичьей клеткой в руках. В клетке размахивал крыльями старый ворон, кричавший: «Хайль, Цезарь, победоносный повелитель! ». Октавиана так умилила эта необычайная сцена, что он распорядился выдать хозяину ворона совершенно умопомрачительную сумму в 20 тыс. сестерциев. Вскоре выяснилось, что у человека был компаньон, у которого также был ворон, правда, умевший кричать: «Хайль, победоносный повелитель Антоний!» Ко времени разоблачения находчивая парочка уже успела спустить часть фантастического подарка.
