Голоса с улицы - [132]

После уборки и покраски настал черед устанавливать новое оборудование. Хедли заказал в оптовой фирме простые потолочные люминесцентные трубки, а затем целый день собирал агрегаты, присоединял стартеры, срывал старую прогнившую проводку и прокладывал прочный алюминиевый кабель в гибкой оболочке. Ночью в квартире запахло краской и газом – от кухонной плиты. В открытые окна доносился аромат осенних листьев, превших в полях и садах. Эллен сидела на кровати и штопала траченное молью покрывало, а Хедли терпеливо чинил смывной механизм в туалете.

Ему хотелось провести улучшенную систему отопления, но это могло и подождать: до зимы еще далеко. Хедли двигался вперед осторожно, шаг за шагом, учился всему заново, начиная с азов. Он пробирался ощупью, как и полагается слабому человеку, выздоравливающему после страшной болезни. Хорошо понимая, какое тяжелое заболевание перенес, он старался не форсировать события.

Хедли сидел на корточках в саду, одетый в старые, рваные, заляпанные штаны, теннисные туфли и спортивный свитер, с загоревшей шеей и вспотевшими руками, сколачивая формы для новых бетонных ступенек. В этом деле он абсолютно не разбирался: ничего не получалось, и Хедли отложил работу в сторону. Не мог же он рассчитывать на то, что справится сразу… Хедли возвратился в квартиру и стал по-новому изучать водопроводную систему.

Как-то после полудня, когда Хедли возился с вытяжной трубой кухонной плиты, к ним заглянули Олсен и Джо Тампини.

– Выглядит неплохо, – робко заметил Тампини, обходя квартиру. При виде магазинного грузовика, припаркованного на улице, Хедли испытал странное чувство, но не обратил на это внимания и налил обоим по пиву.

– Говенный райончик, – буркнул Олсен, взяв пиво. – Спасибо, – он смущенно плюхнулся на диван и нервно согнулся. – Давно не виделись, – наконец произнес Олсен. – Как оно ничего?

– Нормально, – ответил Хедли.

– Ну, ты себя изувечил, – сказал Олсен, мельком на него взглянув. – Это мне пришлось новую дверь ставить.

Хедли кивнул, не отвечая.

– Ты перепугал старика Фергессон на всю оставшуюся жизнь, – продолжил Олсен, вытерев пивную пену с поросшей щетиной верхней губы. – Он чуть в штаны не наделал… С тех пор старик здорово изменился. Ты встряхнул его не на шутку.

Тампини подтвердил.

– Он типа угомонился. Перестал все время на всех кричать.

– Рад слышать, – неопределенно сказал Хедли: он не возражал против разговоров о магазине, но трудно было на них сосредоточиться. – Как торговля?

– Херово, – искренне ответил Олсен. – Фергессон уволил Джека Уайта: взял другого – жопорукого хмыря из «Майберга».

– Я работаю на первом этаже, – сказал Тампини. – Сегодня продал комбинированный «зенит» – его-то мы и доставляли.

– Отлично, – улыбнулся Хедли. – Как твоя девушка?

– Мы поженились, – насилу ответил Тампини, переборов застенчивость: его грудь под рубашкой «эрроу» раздувалась от гордости. – Заезжай как-нибудь к нам на ужин: Вирджиния шикарно готовит.

– Заеду, – пообещал Хедли.

Оба гостя помедлили.

– Приятно тебя видеть, Недотепа, – внезапно сказал Олсен. – Контора уже не та, – он не смотрел Хедли в лицо. – Жалко, что ты ушел, но я рад, что ты послал этого толстожопого Фергессона. Сделай когда-нибудь то же самое за меня.

Хедли промолчал.

– Я всегда считал, что тебе не место в этом вшивом гадючнике, – продолжил Олсен. – Не будь я таким бздуном, давно бы послал его куда подальше и свалил оттуда к чертовой бабушке. Но, видать, не уйду. Видно, я чересчур ссыкливый.

– Никогда так не думал, – возразил Хедли.

– Ладно, – сказал Олсен, рыгнув, – может, оно того и не стоит, – он показал на лицо Хедли. – Без этого буркала видок у тебя страхолюдный. Почему ты не вставишь себе стеклянный? Я знаю одного чувака, кореш мой, так он потерял глаз на войне и вставил стеклянный… Как ни крути, а я рад, что ты это сделал. Если брать в общем, выглядишь ты нормально. Кажется, у тебя все путем.

Хедли задумчиво ответил:

– Все в порядке. Устал немного.

Оба гостя встали.

– Ну, нам пора, – серьезно сказал Тампини. – Как-нибудь еще заскочим.

– Можно мне заехать подкрепиться? – бесцеремонно спросил Олсен. – Я бы не отказался от нормальной жратвы – для разнообразия. А то в этих рыгаловках только желудок гробишь.

– Конечно, – усмехнулся Хедли. – В любое время. Я тебе позвоню, – когда они вышли за дверь, он спросил: – Как думаешь, Фергессону все равно, что вы приезжаете к нам?

– Да пошел он на хер, – рявкнул Олсен, который спускался по бетонным ступенькам, сгорбив спину и повернув голову, точно гигантский краб.

– По-моему, он переживает, – покраснев, сказал Тампини. – То есть мне кажется, он чувствует свою вину. Он знает… – Тампини сконфуженно осекся. – Это, конечно, не мое дело. Но, по-моему, он чувствует свою ответственность.

Хедли кивнул.

– Ему трудно найти людей, которые могут руководить обоими магазинами, – торопливо добавил Тампини. – По-моему…

– Хор-рош! – заорал Олсен из грузовика. – Шевели задницей – нам еще доставлять эту кучу дерьма, а потом возвращаться в магазин.

Грузовик с шумом укатил, а Хедли вошел обратно в квартиру, чтобы вернуться к работе. Он ненадолго задумался о Фергессоне и магазине. Затем воспоминания померкли, и он обрадовался, что так быстро от них избавился. Они больше не плясали вокруг, и Хедли снова сосредоточился на ржавой плите.