Голос ветра - [18]

Маринер запомнил песню, рассказывающую о воображаемом путешествии к бухте. Он утверждает, что эта песня относится к жанру факаниуа, где речитатив не сопровождается танцем и где возвышенно повествуется о земных местах, славных своей историей или красотой, или о местностях в мире духов. Факаниуа в стиле острова Ниуэ еще сохраняется и ныне, как и во времена Маринера, на Тонга, а также на Увеа и островах Футу-на. Маринер заключает, что эта песня, или, скорее, речитатив (который и составляет большую часть полинезийской поэзии), не имеет ни рифмы, ни строгого размера. Некоторые тонганские песни имеют и то и другое, однако это нетипично для Полинезии. Ниже приводится речитатив, который Маринер запомнил, о знаменитом своей красотой месте близ его плантации на острове Вавау.

Песня о побережье Вавау, подверженном бурям

Мы говорили о побережье Вавау, когда женщины сказали нам: "Давайте отправимся на подветренный берег полюбоваться закатом, послушать пение птиц и жалобы лесного голубя. Будем собирать цветы близ обрыва у Матауто. Мы остановимся и поделим между собой пищу, принесенную с Ликионе. Мы искупаемся в море, умоемся водой из источников и умастим себя душистым маслом. Мы будем плести гирлянды и венки из цветов, что нарвем у Матауто.

Стоя над обрывом у Птичьей пещеры, поглядим, затаив дыхание, на море, простирающееся внизу. Мы будем размышлять, а сильный ветер просвистит над нами, срываясь с высоких казуарии, растущих в глубине острова, на равнинах. Мой дух возвысился при виде прибоя, который там, внизу, тщетно силится разрушить и смести непоколебимые утесы.

Вечер. Давайте пойдем в деревню. Чу! Я слышу хор певцов. Репетируют ли они хулу, чтобы исполнить ее на марае в Танеа? Пойдемте туда. Вспомним былые празднества, которые устраивались там, пока войны не разорили нашу землю.

Увы! Война — это ужас. Смотрите, как разорена страна, какое всюду горе, как много погибло людей! Наши вожди все еще не пришли в себя, они еще не в состоянии отправиться при свете луны к своим женам. Прочь размышления! Если наша страна охвачена войной, тут уж ничего не поделаешь. Фиджийцы принесли войну к нам на Тонга. Давайте действовать, подобно фиджийцам.

Прочь уныние! Возможно, завтра мы будем уже мертвы. Давайте раскрасим себя красной краской и обернем свои бедра чистой тапой. Украсим себя венками из душистой гардении и ожерельями из хоони, чтобы выделялась наша загорелая кожа. Слушайте хвалу простых людей! Сейчас ночной танец окончен, раздают праздничную пищу. Давайте завтра отправимся в деревню. Юноши страстно выпрашивают у нас венки, они льстят нам: "Как прекрасны эти девушки, пришедшие с подветренной стороны! Как прекрасна их загорелая кожа! Они благоухают, как цветы на краю обрыва, откуда видно так далеко".

Мне очень хочется пойти на западный берег! Отправимся туда завтра!»

Два известных тонганских поэта первой половины девятнадцатого столетия, приглашенные на поэтическое состязание перед своими покровителями-вождями, ожесточенно старались опорочить поэтические способности друг друга, прибегая для этого к усложненным и оскорбительным метафорам с двойным или тройным смыслом. Однажды Мамаеаепото — житель острова Вавау с уродливыми руками, который провел много времени с вождями острова Тонгатабу, — обвинил своего соперника Фалепапаланги с острова Тонгатабу, человека с уродливыми ногами, в том, что он слишком много ругается и слишком мало думает о поэзии.

Фалепапаланги в своей ответной песне заявил Мамаеаепото: "Ты знаешь, я знаю, что мы взмываем ввысь, подобно стае птиц, восхваляя побережье Вавау". На самом-то деле упрекать его не за что, ведь ему принадлежит несколько весьма известных строк, воспевающих тонганские пейзажи. В одном из песенных странствий, сопровождая своих слушателей по достопримечательным местам архипелага, он пел:

Ах, как тянет меня туда!

Как наплывают воспоминанья.

О Вавау, любимый остров!

Земля изумительной красоты

Достойна любой похвалы.

Утренние туманы

Скрывают твои холмы —

Кафоа, Алоиталау, Туануку, Телеки и Фау.

Таковы вступительные строки песни. Поэт не приводит других названий, хотя многие полинезийцы были бы рады услышать их. В своем словесном путешествии поэт выразил всю глубину чувств, испытанных им, когда он в последний раз увидел с возвышенности описываемые пейзажи. Он пел, что оттуда ушло только его тело, а душа осталась, и по лицу его текли крупные слезы. Он плакал и не мог остановиться. Ему же принадлежат строки:

Видите острова Хаапаи:

В бурю они покрываются мглой,

А море спокойно — они видны.

Вот они, рядом, подобно друзьям.

Встретившимся опять.

Обычно в этих тонганских песнях о путешествии к памятному месту, или вокруг острова, или по всему архипелагу рассказывается о местах, где слушатели могут расположиться на ночь, если они действительно туда отправятся, где они смогут искупаться в море, где найдут ключевую воду для питья и где увидят женщин, собирающих гардении, чтобы приготовить венки для путешественников. Поэты любят упоминать "жалкие" опадающие цветы и плоды пандануса, которые тщетно ждут, что придут женщины и соберут их. Как правило, упоминаются также рыбачья лодка и рыбы, выпрыгивающие из воды или уплывающие в разные стороны. Поэты вносят в песню и таинственные намеки на мифы, связанные с теми или иными местами, непременно упоминают о состоянии погоды и о направлении ветра. В одном таком песенном путешествии Фалепапаланги призывает своих слушателей последовать за ним и посмотреть на европейский корабль и на лодку на якорной стоянке; затем они посещают две особенно красивые отмели, одну из которых поэт описывает как кусок черной таны. В угасающих лучах заката, по его словам, кокосовые пальмы кажутся мачтами кораблей.