Голос сердца - [19]
Вместо того чтобы спорить с моей маленькой Элли, я поднимаю ее и целую в носик.
— Хорошего дня в школе. Увидимся, когда вернешься домой.
— Принеси мне домой жасмин сегодня, — шепчет Олив мне на ухо. — Мой последний умер, — она освобождается из моих рук и бежит к открытой двери автобуса, — до свидания, папа!
После того, как автобус отъезжает, другие мамы начинают толпиться, но я отхожу как раз вовремя, чтобы не продолжать выслушивать вопросы о супе. Шарлотте, однако, не так повезло. Она находится в эпицентре разговора, и я решаю не оглядываться назад, чтобы не встретится с ней взглядом, так как, скорее всего, она хочет сказать мне, что ненавидит меня прямо в эту секунду.
Она тоже чувствует себя неловко среди других матерей, так как мы — одинокие родители, другими словами, чужаки среди них, которым не посчастливилось иметь нормальную семью.
Я запрыгиваю в грузовик сразу, как только возвращаюсь к дому, чтобы пораньше заскочить в сады, избежав ежедневной толпы пожилых посетителей. По опыту знаю, что, если приеду в течение пяти минут после открытия, то у меня будет минут тридцать, чтобы побыть наедине без взглядов и шепотов за спиной.
Где-то в двадцати пяти километрах между Сейдж и садами в Гленн-блюр я ловлю себя на мысли о Шарлотте. Впервые после смерти Элли моя голова разрывается между трауром и исцелением. Траур и воспоминания — это все, что осталось у меня от Элли, так что, если я отпущу траур, то Элли действительно уйдет. То есть выходит, что я предаю ее, поэтому исцеление явно не вариант для меня, как и раньше в принципе, но в последнее время я размышляю над тем, возможно ли оплакивать ушедшего любимого человека, но продолжать жить дальше. Может быть, я наконец-то нашел то самое место в своей жизни для нас обоих.
В другой жизни, той жизни, где не было бы Элли, Шарлотта могла бы быть женщиной, с которой я мог бы общаться, проводить вместе время, может быть, даже преследуя нечто большее, чем дружба. Не то чтобы есть что-то плохое в дружбе, которая как раз пустила ростки между мной и Шарлоттой за последние пару месяцев, но я ясно дал понять… может быть, даже немного слишком ясно… что все, что у нас может быть — это только дружба. Она не просила большего, и даже намека не было с ее стороны на какие-либо отношения, но проблема в том, что в последнее время я сам думал об этом больше одного раза, хоть и не хотел в этом признаваться самому себе. Есть что-то в ней такое, из-за чего я с нетерпением жду, когда она выйдет из своего дома утром. Жду ее первого смеха, который срывается с ее губ каждый день. Находясь рядом с ней, я обретаю чувство умиротворения и спокойствия, которых мне так не хватает в моей жизни.
Поворачивая к садам, вижу только два припаркованных автомобиля. Один принадлежит сторожу, а второй… видимо, кто-то из посетителей меня уже опередил.
Я выхожу из грузовика и спускаюсь вниз по узкой гравийной дорожке. Запах лилий и жасмина наполняет воздух вокруг, притягивая меня к тому дереву, окруженному мхом. Нашему дереву. Моему дереву.
У нас были такие планы. Ужасные планы, которые никто в двадцатилетнем возрасте не должен обсуждать. Я даже не могу вспомнить, почему мы заговорили об этом тогда.
Давай нас похоронят вместе под этим деревом в саду. Так мы всегда можем быть в одном месте, которое оба любим.
Я смеялся над ней в тот день и сказал ей, чтобы она никогда даже не думала о смерти снова. Это был единственный раз, когда мы говорили об этом, но, по крайней мере, тот ужасный разговор упростил мне задачу, вставшую при выборе места для захоронения моей двадцатипятилетней жены. Ее родители были категорически против этой идеи. Они были недовольны тем, что только я имел право решения в этом вопросе. Я понимал их желание похоронить ее на кладбище, где лежали разлагающиеся тела их родственников, но должен был выполнить желание Элл, независимо от того, насколько сильно ее родители возненавидели бы меня.
Единственное, что я не планировал, так это то, что владелец садов откажет мне, так как захоронение тел на этой территории запрещено — это против их правил. Они разрешили мне захоронить только урну с ее прахом. Я должен был превратить тело Элли в пыль. Пыль всегда была досадной частицей, которую я привык выбрасывать в мусорное ведро, но теперь останки моей жены не более, чем пыль, и это — самая красивая и драгоценная пыль в мире.
Когда процедура кремации была завершена, меня вызвали в офис, чтобы забрать урну. Моя жена была передана мне в гребаной вазе. Я поставил ее в маленькую коробку на пассажирское сиденье, а затем закрепил Олив в ее автокресле. Это был первый и единственный раз, когда вся наша семья была вместе. Я сумасшедший.
Я становлюсь на колени около дерева, на котором словно клише выгравированы наши имена, окруженные сердцем со словом «навсегда» под ним. Кто знал, что навсегда закончится в двадцать пять лет? Я кладу руку на грудь у сердца и закрываю глаза, позволяя словам срываться с моих губ:
— Я скучаю по тебе, детка. Безумно скучаю.
Я втягиваю густой воздух в себя, но кажется, будто мои легкие отказываются работать в полной мере, пока я здесь. Даже если бы я мог свободно дышать, узел в моем горле не дает мне произносить те слова, которые я храню для таких моментов. Но легкий бриз, обдувающий мою кожу, словно пуховое одеяло окутывает меня, положив невидимую теплую руку на мою спину.
Я вышел в отставку и сменил форму военно-морского флота и короткую стрижку на какие-то тряпки и неряшливую бороду. Переезды из города в город, секс в салонах машин с распутными женщинами — только этим я спасаюсь от кошмаров.Но однажды, в маленьком техасском городке я встретил ее...Вся такая аккуратная, в платьице и в облаке духов, она напомнила мне южную красавицу. Я назвал ее красоткой.А она меня в ответ — извращенцем.Эта красавица никогда не признает, что у меня есть то, что она хочет (хэх, секс, конечно же) или что я тот единственный, которого она ждет.
В немецком языке есть слово «hassliebe». Если по словарю, то оно переводится как «чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью». Две стороны одной медали - ты можешь ненавидеть одного и того же человека так же сильно, как любить. Но иногда у тебя просто нет выбора.
У книги кубинской писательницы, живущей в США, Даины Чавиано «Остров бесконечной любви» счастливая судьба: она переведена на 26 языков и стала самым популярным романом за всю историю кубинской литературы. В центре сюжета семейная сага, протянувшаяся двумя параллельными линиями в двух различных эпохах и на нескольких континентах, так как действие разворачивается в Африке, Китае, Испании, на Кубе и в США. Внимание главной героини, молодой журналистки по имени Сесилия, приковано к дому, населенному призраками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Торговля оргазмами для получения информации – не их обычный способ ведения дел. Но когда пропавший свидетель с известным криминальным прошлым, готов дать показания, и все это, наряду с 50 штуками баксов - охотник за головами Р. А. Торн и детектив Кэмерон Мартинез готовы рисковать жизнью для того, чтобы выполнить задачу, и дать великолепной Бренне Шеридан все, в чем она нуждается. Они не могли предположить, что обмен опытом станет тем, чего нельзя забыть или превзойти. Сексуальный голод испепеляет троицу, но ставки растут и опасность становится все сильнее, когда плохие парни подбираются к Бренне. Но вскоре их сделка перестает быть средством для получения информации или секса.