Скоро должен был возвратиться домой Бью. Она не стала предупреждать его о своем приезде, и он отправился играть в гольф, как доложил ей дворецкий Тейбелла, встретивший ее, когда Катарин недавно прибыла из Нью-Йорка. Ее решение приехать сюда окончательно созрело только вчерашней ночью, после того как Ник забылся беспокойным сном в ее объятиях. Она вспомнила о своем ненаглядном Нике, и что-то дрогнуло в душе. Она молилась про себя, чтобы он поехал с Виктором и Франки на ранчо. Может быть, он тоже сумеет обрести там покой, рядом с ними и со своим сыном. А ее собственная дочь приедет к ней сюда и пробудет с нею столько, сколько будет возможно. Майкл обещал ей это. Улыбка мелькнула на красивом лице Катарин. Много недель она скрывала свою тайну от Ника, от всех остальных. Наверное, ей удалось сыграть лучшую роль в своей жизни. И теперь она должна доиграть это представление до конца. Она обязана сделать это ради Бью. Пока он не должен знать.
Катарин взглянула на дом. Когда-то, совсем юной, она приехала жить в Рейвенсвуд. Теперь она вернулась сюда умирать. Яркое солнце ослепило ее, и Катарин прикрыла глаза ладонью. По ступеням лестницы с террасы сбегал Бью. И вот он уже стоит перед Катарин и смотрит на нее горящими от радости глазами.
— Привет, мартышка! Что ты тут делаешь?
Катарин, опершись на его протянутую руку, встала и рассмеялась звонким девичьим смехом.
— Я вернулась домой, Бью.
Он, счастливый, прижал ее к себе, радостный смех рвался из его груди. Потом, отстранив ее от себя, Бью нахмурился и с погрустневшим лицом спросил:
— Это хорошо, мартышка, но надолго ли?
На долю секунды Катарин замешкалась. Она взглянула на Бью, и ее дивные, не синие, не зеленые, а удивительные бирюзовые глаза вдруг просияли. Она улыбалась ему и убежденно сказала:
— Навсегда!
