Голос крови - [3]

Зазвонил телефон. Артуро не сразу понял, откуда доносится мелодия. Потом рванул через комнату к столу.

Услышав, как его просят явиться в офис, не решился выспрашивать о предстоящей встрече. Боялся очередного разочарования. Окончательно придя в себя, убрал так и не дочитанную книгу в коробку из-под фотоаппарата, задвинул её под стол.

Взглянул на часы. Половина седьмого. Скоро придёт соседка. Приятная женщина. Артуро платил ей, и она ухаживала за тётей – заглядывала к ней три раза в день.

– Прости, мне пора.

Артуро склонился над Исой. Снял палантин. Как и всегда, убрал его в стоявший за столом сейф, где палантин хранился последние годы – с тех пор как его туда положил дядя Гаспар.

Через полчаса Артуро уже поднимался по лестнице офисного здания на кольцевом проспекте Эспанья. Никогда не пользовался лифтом. Приятно чувствовать, как напрягаются мышцы здорового тела. Шаг за шагом. И ровное, не сбитое на подъёме дыхание. Под конец не мог удержаться – гадал, кого именно увидит там, на пятом этаже.

Не ждал ничего хорошего. Подозревал, что ему предстоит разговор с кем-то из старых знакомых, а когда наконец распахнул двери приёмной, замер на пороге. В нерешительности обернулся, будто надеялся, что его подтолкнут – помогут одолеть растерянность и пройти внутрь. Пожалуй, Артуро с меньшим удивлением обнаружил бы, что за столом сидит сам Скоробогатов.

Неуверенно сделал несколько шагов вперёд. Прочистил горло – не хотел, чтобы голос ему изменил, – и уверенно произнёс:

– Простите, что заставил ждать. Не знал, что увижу вас.

Чутьё не подвело. Назревали долгожданные перемены.

Глава вторая. Стела Раймoнди

Во времена испанской короны путь в Лиму, столицу Перу, занимал до восьми месяцев. Любого, кто хотел насладиться видами Нового Света, ожидало утомительное, местами тревожное путешествие – в безопасности не чувствовали себя даже торговцы с вооружённым конвоем. Отплыв из Севильи, нужно было сделать несколько пересадок: для начала на Канарских, затем на Малых Антильских островах. Одолев Атлантический океан, предстояло отдохнуть в Гаване и лишь после этого отправиться в Картахену, расположенную на северной окраине Южной Америки, – путь туда порой затягивался на долгие двадцать дней из-за постоянной угрозы свирепствовавших корсаров. Затем надлежало отплыть к перешейку у Пуэрто-Бело, откуда вся поклажа отдельно от корабля перебрасывалась по берегу в Панаму. Наконец, дальше открывался прямой путь в тихоокеанский порт Кальао, и оттуда уже можно было беспрепятственно добраться до Лимы. Путь из перуанской столицы в отдалённые, уже обустроенные испанцами уголки Перу мог затянуться ещё на дополнительные пять месяцев.

– Целый год! – с восторгом говорил Дима, когда они с Максимом и Аней шли к синему автобусу аэроэкспресса. – Да за это время можно на Марс слетать! А теперь – двенадцать часов, и мы на месте. И виза не потребовалась.

Ещё в Индии Дима заявил сестре, что напишет книгу обо всех приключениях, связанных с Городом Солнца. Возможно, так надеялся впоследствии оправдать перед деканатом своё отсутствие в университете – занятия начались две недели назад, однако возвращаться в Москву Дима, как и Аня, отказался. Последние дни в Ладакхе увлечённо готовился к предстоявшей поездке: листал расшифрованные тетради Шустова-старшего, читал об истории Перу, изучал карты конкистадоров.

– Смотри, – Аня указала на плакат с раззявившим пятнистую пасть кайманом. – Я бы не хотела с таким познакомиться.

Максим пожал плечами. Всё происходило слишком стремительно. До поездки в Индию он вообще не бывал за границей. Ещё полгода назад, сидя у себя в подмосковном Клушино, не мог и представить, что окажется здесь, в Южной Америке, – будет рассматривать рекламные плакаты с Андами, озером Титикака, амазонскими кайманами и стоявшую фоном, отчасти скрытую в полупрозрачном тумане гигантскую упаковку кока-колы на десятиметровом столбе.

В автобусе Дима, прихрамывая после долгого перелёта, сел на первый ряд. Бросил на соседнее место свой чёрный рюкзак и пристроил на коленях новенькую трость с ручкой в виде головы дракона. Трость появилась у Димы после дней, проведённых в плену, – в Шри-Ланке он сам позволил людям Скоробогатова себя схватить, дал возможность сестре и Максиму уехать в Нубрскую долину. Такой жертвой надеялся отчасти искупить вину за смерть Джерри. Сальников добрался до монаха из-за Диминой глупости, и Максим до сих пор ловил себя на неприятных подозрениях, не знал, может ли тому доверять.

Когда автобус, едва заполнившись на треть, выехал со стоянки, Аня положила голову Максиму на плечо. Видя, как сестра проявляет к нему нежность, Дима поначалу хмурился, а теперь, кажется, привык. Ничто не помешало ему развернуться к ним, сидевшим на втором ряду, и рассказывать о Лиме – с такой поучающей интонацией, будто Дима выступал перед школьниками на экскурсии.

Максим почти не слушал друга. Уставившись невидящим взглядом в окно, думал о маме. Вспоминал подарок от Скоробогатова – девять фотографий, сделанных в Иркутске, в районе Лисихи, где сейчас жили мама и отчим. Люди Скоробогатова нашли их, следили за ними… Максим не мог позвонить маме, не мог рассказать, куда и зачем отправился, – опасался, что подставит её под удар. Перед отлётом из Индии только перевёл ей на карточку треть найденных в отцовском тайнике денег. В сообщении получателю написал: «За вами следят. Это деньги отца». Зашифровал послание по ключевому слову «Изида». На всякий случай.