Голос из прошлого - [45]

В тот вечер главным делом было избежать материнского неодобрения, поэтому я сразу устремился к лестнице. Фэйф сидела у себя в комнате, наряжая в затейливое платье одну из своих многочисленных Барби.

Я принял душ, так как считал, что ванны существуют только для девчонок и морщинистых старцев, переоделся в чистое, причесался, напряг бицепсы и посмотрелся в зеркало. А потом спустился вниз.

На ужин у нас были цыплята. Жареные цыплята с картофельным пюре, подливой и свежим, только что собранным зеленым горошком. Фэйф его не любила и отказалась, что ей могли бы и простить, но она завелась, как часто с Фэйф случалось, надерзила маме и была с позором изгнана из-за стола. После ужина я вышел на двор, поискать место для крепости, надеясь, что папа позволит мне ее построить. До сих пор все мои попытки в этом направлении кончались провалом, но я думал, что если найду подходящее местечко, где крепость не будет мозолить глаза, то папа согласится. Именно во время этой рекогносцировки я наткнулся за камелиями на велосипед Хоуп. Я ничуть этому не удивился, догадавшись, что в эту ночь она собирается тайком ускользнуть из дома и где-нибудь встретиться с Тори, они страшно в то лето секретничали. Она и раньше устраивала такие вылазки, и я не осуждал ее за это. Мама относилась к дочерям гораздо строже, чем к сыну. Поэтому я ничего никому не сказал о велосипеде и сосредоточился на мысли о своей крепости.

А ведь одно лишь мое слово, и ее планы могли быть нарушены. Она бы, конечно, метнула на меня сердитый взгляд из-под густых ресниц и отказалась бы со мной разговаривать день-другой, если бы смогла выдержать. Но она бы осталась жива.

В сумерках я вернулся в дом и прочно засел перед телевизором с глубокой миской чипсов. Когда, объевшись, с набитым животом и слипающимися глазами я лег спать, моя сестра была уже мертва…

Больше Кейд не смог написать ни строчки. Он погасил настольную лампу и при лунном свете, падавшем в окна, спустился по винтовой лестнице из кабинета в башне вниз. Ему необходимо поспать, потому что после утренних работ его ожидает несколько деловых встреч. И еще, напомнил он себе, надо взять с собой несколько образчиков ткани, показать Тори и оговорить предложение. Если ему удастся сделать все намеченное, то завтра вечером он сможет с ней встретиться. Входя в комнату, он взвесил в руке конверт, затем зажег свет и положил конверт в кейс, который всегда брал с собой. Он уже расстегивал рубашку, когда слабый ветерок донес до него запах табачного дымка. Кейд посмотрел на двери, выходящие на террасу. Они были закрыты неплотно, и сквозь стекло мерцал огонек сигареты.

— А я все думала, сойдешь ты когда-нибудь или нет, — и Фэйф обернулась к нему.

— Почему ты не куришь под своим собственным окном?

— Но у меня нет такой великолепной террасы, как у хозяина дома.

Терраса тоже была сучком в ее глазу. Он давно согласился, что терраса больше пригодилась бы ей, ему все равно некогда было на ней сидеть. Однако не стоило воевать по этому поводу с матерью, которая настояла, чтобы после смерти отца терраса принадлежала ему, как хозяину поместья.

Фэйф медленно затянулась.

— Ты все еще на меня злишься? Я тебя не осуждаю. Я вела себя по-свински.

— Если это извинение, прекрасно… А теперь уходи и дай мне лечь спать.

— А я сплю с Уэйдом.

— Господи Иисусе. — Кейд прижал кончики пальцев к векам. — Ты воображаешь, что мне следует об этом знать?

— Я открыла один из твоих секретов, поэтому сообщаю тебе мой. Чтобы сравняться с тобой.

— Я возьму это на заметку и дам объявление в газете. Уэйд! — И он опустился в шезлонг на террасе и сгорбился. — Черт побери.

— Ну, ты не очень расстраивайся по этому поводу. Мы ладим с ним просто замечательно.

— И так будет, пока ты не сжуешь его заживо и не выплюнешь кости.

— Но это не входит в мои планы. — И Фэйф невесело рассмеялась. — Это происходит само собой. — Она бросила окурок через железные перила, нисколько не заботясь о том, что это не понравится матери. — Мне с ним хорошо. Что в этом дурного?

— Да нет, ничего. Это дело твое.

— Как у тебя с Тори.

Она подошла и нагнулась к нему, так что их глаза оказались на одном уровне.

— Извини, Кейд. Гадко говорить такое, и я хочу взять свои слова обратно.

— Ты всегда так говоришь.

— Однако в половине случаев я только говорю, но так не думаю. На этот раз я говорю искренно.

Взгляд его был скорее усталый, чем сердитый, и Фэйф потрепала его по голове, как всегда, завидуя, что они такие густые и волнистые.

— Ты не должен обращать внимание на маму. Это не ее дело, давать тебе советы, как себя вести. Даже если она права, что вполне возможно.

Он вдохнул в себя аромат цветущего жасмина.

— Она не права.

— Ну, я меньше всего могу давать советы касательно романтических увлечений…

— Вот именно.

Фэйф выгнула бровь:

— Ух ты, прямо нож в сердце, но, прежде чем я истеку кровью, я скажу, что нашей семье и без того досталось, незачем отягощать ее существование дополнительным бременем в лице Тори Боден.

— Она часть того, что случилось тогда ночью.

— О господи, Кейд, мы все были ненормальные задолго до смерти Хоуп.

Он так расстроился от этого заявления и выглядел таким усталым, что она едва не обратила все в шутку. Однако Фэйф много размышляла об этом еще до приезда в город Тори, и теперь настало время все высказать.