Голодомор: скрытый Холокост - [48]

Продолжался снегопад, и когда в снегу увязали одни сани, приходилась останавливаться всем. Мужчины вынуждены были вытягивать лошадей среди орущих и стреляющих милиционеров и солдат ГПУ, причитаний женщин и плача детей.

За несколько километров до станции колонна повернула к запасным путям. Там стоял товарный состав. Первые вагоны уже были загружены арестованными крестьянами из других сёл и деревень. Каждый вагон охраняли солдаты регулярной армии.

Когда колонна приблизилась к товарному составу, офицеры ГПУ отдали приказ всем оставаться в санях. Охранники со всех сторон окружили прибывших. Без промедления агент ГПУ переходил от одних саней к другим со списком в руке, делая перекличку. Затем людей группами под охраной подводили к поезду и загружали в вагоны.

Когда первый вагон оказался заполненным, и его закрыли на замок, оказалось, что жён отделили от мужей, а детей — от родителей. По колонне пополз ропот недовольства, люди требовали права быть со своей семьёй. Како-то мальчик побежал к вагону, в котором находились его родители. Над головами людей затрещала пулемётная очередь, но он продолжал бежать. Прозвучало три коротких выстрела, и мальчик упал замертво.

В этот момент всё пришло в движение. Люди пытались бежать и прорвали оцепление. Несколько мужчин вырвались из колонны и бросились к кустам, растущих вокруг поля. Один из крестьян подхлёстывал лошадь, стараясь повернуть повозку и уехать со станции. Охранники стали стрелять, и люди, бежавшие к кустам попадали и больше не поднимались. Крестьянин со всей своей семьёй, находившейся в санях, тоже не избежал смерти. Пулемётная очередь уложила их всех: он сам и его жена были убиты, а престарелая мать и трое детей ранены.

Окружённые пулемётами со всех сторон, арестованные крестьяне, наконец, сдались. Порядок и тишина были восстановлены.

Группы людей одна за другой исчезали в дверях товарных вагонов. Когда погрузка закончилась, двери задвинули и заперли, а около каждой поставили часового. Мёртвые тела остались лежать в поле.

Василик оказался в последнем вагоне. Ему повезло: вся его семья была вместе с ним. Но он страдал от того, что его родители и сестра подвергались таким мучениям. В вагоне находилось, по меньшей мере, человек пятьдесят. Товарный вагон предназначался для перевозки скота, и поэтому в нём не предусматривалось ни скамеек, ни сидений. Люди могли сидеть только на продырявленном деревянном полу. В такой тесноте для больных даже не было места, где они могли бы прилечь.

После того, как двери закрыли, внутри вагонов повисла темнота. Сквозь щели в стенах вагона пробивались узкие полозки дневного сета. Внутри царила неразбериха: люди толкались в поисках места, кричали и ругались, женщины причитали по своим мужьям, находившимся в других вагонах, плакали голодные дети, было очень холодно.

Ситуация усугублялась отсутствием продуктов и нехваткой одежды. Арестованным запретили что-либо брать с собой, за исключением нескольких личных вещей. А поскольку никто не мог предвидеть, что им придётся покинуть родные места, то большинство не запаслось наиболее нужными вещами.

Отверстие в полу посреди товарного вагона служило туалетом для пятидесяти человек. Люди постоянно толпились, ожидая своей очереди. Те, кому нужно было в туалет, буквально ходили по сидящим на полу. Эта удручающая и унизительная ситуация порождала новые споры и перепалки.

Попытки привлечь внимание начальства к невыносимым условиям закончились ничем. Так, голодные и продрогшие, в набитых до отказа вонючих вагонах, арестованные начали своё принудительное передвижение в неизвестном направлении.

Около полуночи состав тронулся с места. Когда ехали по мосту, перекинутому через Днепр, все поняли, что поезд держит курс на север. Состав двигался медленно, часто останавливался. Иногда остановки длились часами. Во время одной такой остановки с двери сняли замок и слегка приоткрыли. Первое, что увидели арестованные, были солдаты с ружьями, направленными на вагоны, и готовые открыть огонь. Другая группа солдат стояла в ожидании, окружённая мешками и вёдрами. Старший офицер объявил, что одна буханка хлеба будет выдаваться на четырёх человек и одна селёдка — на каждого. Воду будут разливать из вёдер. Арестованных предупредили, что вёдра являются государственной собственностью, и поэтому каждый отвечает за возвращение вёдер в неповреждённом состоянии. В каждом вагоне должен быть выбран ответственный за распределением еды и воды, а также — за поддержание «чистоты».

После такого быстрого инструктажа солдаты начали рассовывать мешки с хлебом и селёдкой и вёдра с водой в вагон, а затем снова закрыли двери.

Сразу же изголодавшиеся люди начали толкаться и спорить. Каждый имел собственное представление о способе распределения хлеба и воды. Мнения высказывались громко. Сильный отталкивал слабого. Крики и потасовки сопровождались жалостливым плачем детей.

Выбор надсмотрщика из группы людей оказалось проблемой, поскольку такое назначение ассоциировалось бы с начальствующей должностью. Тем не менее, выбор был сделан, и началось распределение еды.