Голод Рехи - [80]

— Да откуда такое великодушие вдруг? Ларт, ты же не слабоумный! Ты вообще что-то намерен делать?

— Рехи, — сказал Ларт, успокаивающе кладя руку на плечо. — Я прекрасно знаю про заговор и большую часть недовольных. Ни о чем не волнуйся. Скоро будет организован поход против наших врагов. И все эти заговорщики, жаждущие смены власти, пойдут на людей первыми, пешими, без ящеров. Даже если кто-то выживет, их план уже развалится. Но я полагаю, что они сделают свое дело — пробьют оцепление из копий и щитов. А вернее моих всадников не найти.

Ларт лениво зевнул после своих объяснений, затем довольно потянулся, словно пересказывал увлекательный сон, а не план действий. Похоже, он слишком верил в свой авторитет.

— А если они не захотят? — сомневался Рехи, уже придумывая сотни способов, как сбежать с места сражения. Впрочем, он смутно представлял, на что похожа лобовая атака на армию противника.

— На поле битвы у них не останется выбора: впереди враги, за спиной — мои ящеры. Разбрасываться воинами я не могу, но раз уж жертв не избежать, лучше выставить тех, кто сам вырыл себе могилу.

Рехи остался в растерянности, совершенно пораженный холодным расчетом Ларта, который уже оценил необходимые жертвы. Стратегия выходила жестокой, даже изуверской, но к заговорщикам Рехи жалости не питал, как, впрочем, и к остальным полукровкам. Ларт снова оставил его в дураках.

— Если скоро битва, то где в ней буду я? — спросил глупый житель пустошей, слегка помедлив. Куда уж ему до великих планов крупного военачальника! Его разъедала досада, как соль на свежей ране, хотелось расчесать ее, поэтому Рехи озлобленно скреб грудь под туникой.

— На ящере со мной.

— И… зачем?

— Прикрывать спину. И управлять линиями мира.

Снова его настигла недобрая участь Стража Мира, снова от него требовали превратиться в того, кем он не являлся. Рехи только закатил глаза, недовольно присвистнув:

— Ну, опять… Ларт! Я же сто раз говорил! Я не знаю, как это работает.

— Не сто, а всего один, когда я тебя топил, — услужливо напомнил Ларт, ткнув пальцем в лоб, словно уличая в плохой памяти.

— Да к ящерам, сколько! — вывернулся Рехи. Ему не нравились прикосновения этих пальцев, чудилось, что они проникают прямо в мозг.

— Я уверен: если снова кинуть тебя в гущу сражения, найдется верный способ. Ты смышленый, отражение.

Ларт снова с силой хлопнул по плечу, будто по-дружески, но Рехи только яростно жевал изнутри губы, ноздри его раздувались. За такие слова хотелось как следует раскрасить синяками вечно ухмыляющуюся рожу Ларта. Но пришлось лишь смиренно спрсить:

— И когда же сражение?

— А вот это мы спросим у нашего «друга». Людоеды готовят новый поход с осадой, но мы обойдем их по хребту и зайдем с тыла. Думаю, встреча случится у мертвого леса.

Рехи напрягся, вслушиваясь в новую информацию. А ее для неприспособленного мозга в последнее время оказывалось слишком много. Заговор наслаивался на грядущую битву, о которой предстояло еще у кого-то узнать.

— Что еще за «друг» и что еще за лес?

— Целый лес мертвых деревьев, а ты не видел таких? Люди там поселились, потому что удобно жечь костры. Вот они точно слабоумные, потому что не думают, что случится, когда древесина совсем закончится. Но этого не случится: мы там будем раньше. Пойдем, я покажу тебе «друга» и даже позволю пообщаться с ним.

Рехи со смутными подозрениями отправился следом за Лартом, сначала посчитав, что его ведут в кузницу. Но предводитель резко повернул в сторону своего шатра. Перед входом Ларт поинтересовался с крайне довольной, сытой ухмылкой:

— Скажи мне, отражение, случалось ли тебе раньше допрашивать кого-то?

— Н-нет, — встрепенулся Рехи. Само слово показалось ему знакомым, отдаленно напоминало «расспрашивать». Расспрашивал он обычно стариков, даже если не признавался в этом и всячески отрицал глупые россказни. Но «допрашивать» звучало — особенно из уст Ларта — достаточно зловеще.

— А о пытках имеешь представление? — с ноткой разочарования приподнял белые брови предводитель, отдергивая шкуру.

— Имею, но сам не пробовал, — твердо ответил Рехи. — Я просто охотился для утоления голода.

Он смутно догадывался, что его ждет. Ларт снова играл с ним. Ему нравилось испытывать своего эльфа. И Рехи все больше чудилось, что его тянут за руки и ноги в разные стороны — предводитель полукровок и древний семаргл. Но конечная цель обоих — использовать как орудие в своих планах.

— И что же? Никогда не хотелось подольше помучить жертву? — испытующе узнавал Ларт.

— Как тебе своего отца? — поддел его Рехи, обрывая: — Нет, ни разу.

«После знакомства с тобой, Ларт, я понял, что в моей деревне у меня еще была хорошая жизнь», — отметил про себя Рехи. Чем дальше уходил образ родного поселения, тем более прекрасным он казался. Те простые дни честной — или не совсем — охоты теперь наполнялись для Рехи необъяснимым очарованием. Несмотря на сытую жизнь среди полукровок, он уже долгое время не мог отмыться от просачивающегося под кожу запаха тлена и разложения. Казалось, потихоньку стухал он сам.

— Значит, сейчас попробуешь.

— Может, ты сам? А?

— Ты уже стал моим телохранителем и шпионом. Станешь теперь моим палачом, Рехи. А если откажешься — Ветер всегда голоден. Или же я сам удовлетворю свой голод.