Голод Рехи - [76]

Похоже, Ларт не привык быть у кого-то в долгу, а это нападение и стремительный бросок Рехи отнимали у него право издеваться над пленником. Он выглядел растерянным еще потому, что не ожидал предательства в рядах своих людей.

Рехи осмыслил все это уже потом, а в момент нападения сработал инстинкт. Получалось, что он спас своего главного врага в деревне — ее предводителя. Но Ларт стоял и смотрел на Рехи с неподдельной, искренней благодарностью.

— Ты играешь с огнем, Ларт, — проговорил медленно Рехи, когда ушли стражники и все постепенно улеглось. — Из-за меня в том числе. Твои люди не простят тебе этого.

Ларт сел на шкуру рядом в глубокой задумчивости, он ссутулился, а потом с самоиронией сказал:

— Знаешь, для чего в старину короли держали при себе шутов?

— Так я шут? — недовольно вскинул брови Рехи, отбрасывая выпитое тело врага.

— Это почетная должность: они были умнейшими людьми, — объяснил Ларт. — Они служили лучшим зеркалом для короля. Видишь? Ты спас меня сейчас. Через тебя я увидел истинное лицо некоторых своих людей. Мы все здесь тот еще сброд. Но нам не нужны те, кто не верит в эту деревню, кто от малейшей зависти готов резать глотки. Этот не прошел проверку, — Ларт нервно сглотнул и снова рассмеялся: — Без тебя я, возможно, получил бы кинжал в спину при иных обстоятельствах.

— Значит, я — твое отражение? — мотнул головой Рехи.

— Можешь считать и так, — Ларт ободряюще похлопал его по плечу, отчего Рехи невольно улыбнулся.

«И все же ты приносишь меня в жертву. Я отражение, я шут… Я управляю линиями. Я могу быть кем угодно здесь. Но я все равно в плену. А сейчас, Ларт, как приятно видеть, что твоя самоуверенность пошатнулась, — с долей злорадства думалось Рехи. — Ты смертен так же, как мы все. Значит, я смогу однажды добраться до тебя…»

Неизбежная жертва

Утром Рехи бродил по деревне, рассматривал, как живут полукровки. Да еще оценивал, как восприняли ночное происшествие стражники, потерявшие своего товарища. Конечно, не хотелось стараться для Ларта, но ведь если бы предводителя сместили и съели, то его «шута» тоже всенепременно попробовали бы на зуб.

— Слышал новость? — доносились отдаленные переговоры со стен, которые улавливал с такого расстояния только эльфийский слух. Рехи настороженно пошевелил ухом.

— Да, ночью-то что было?

— А что было, что было? Спятил один из наших, на Ларта злое замыслил.

— Да ты что? Точно спятил, мы же без Ларта пропадем. Кто еще знает секрет укрощения огня и металла?

— В том-то и дело, что все знает у нас один Ларт, — вмешался кто-то третий, наверное, дозорный с неуклюжей башни из камней.

— Пропадем мы без него.

— А если шальная стрела или еще какая напасть? Что тогда? — доносился голос нового смутьяна, и это совсем не нравилось Рехи, он нервно дергал ушами и хмурился.

— Думать надо.

— Думать, а не бунт замышлять. Ну чего вот тот хотел? Убил бы. И что дальше? — отвечал разумно один из верных воинов.

— Меня другое волнует: этот эльф, — снова донесся предательский тихий голос дозорного с башни. — Не передал ли ему Ларт свои секреты? В кузницу вон допустил. С чего бы? А нам когда покажет?

— Да ты сам никогда ничему не хотел учиться! — фыркнул на него другой стражник.

Рехи напрягся, невольно сжимая кулаки. Ему не нравилось, что всем казалось, будто он заодно с предводителем, хотя он бы и вовсе предпочел убраться подальше из этой мрачной деревни.

— Да с чего бы? Он у него так, ручной зверек, тупая тварюшка с далеких пустошей. Вроде мелкого ящера, — снисходительно бросил дозорный, чем еще больше обидел Рехи. Захотелось пойти на звук и высказать им все, что накипело. Но в ту же минуту Рехи вспомнил, что никогда не умел сражаться словами. Полукровки вряд ли восприняли бы всерьез любые речи, раз уж Ларт придумал ему такую роль — шута, отражения. Шпиона… неужели он шпионил ради предводителя?

Тогда все вновь сходилось на желании поскорее выпить его кровь и убраться из деревни. Но никакой возможности не было. Поэтому Рехи решил, что старается исключительно для себя.

«Мы еще посмотрим, посмотрим, кто здесь победит», — потрясая кулаками, думал Рехи. Его мучили смутные предчувствия, временами живот скручивало непонятным холодом, словно в присутствии страшной опасности. Еще он просыпался посреди ночи, с тревогой ощущая какой-то посторонний запах, который наполнял деревню. Запах не живых существ, не крови и грязи, нет, что-то иное, неживое, но неотвратимое подбиралось ко всем ним, пока Ларт и его люди плели интриги и воевали против людей.

«Валить отсюда надо, просто валить», — пришел к окончательному решению Рехи, уходя прочь от заграждений. А за воротами рычали ящеры, словно намекая на невозможность побега.

Внезапно все замерло. Пыль повисла в воздухе, песок под ногами застыл, огонь в кузнице перестал колыхаться, дым прирос к трубе неподвижной глыбой, а жители превратились в изваяния. Казалось, окоченели даже звуки, повисли в воздухе. И на ближайшем камне в неизменно скорбной позе обнаружился печальный Митрий.

Золотые крылья колыхались за его спиной сложенным плащом, он сидел в одиночестве, без Сумеречного Эльфа. Рехи мог бы поклясться, что еще мгновение назад валун был пуст.