Голод богов - [3]

— Да. Скажите, Айс, почему вы вчера просто не дали мне эту папку? Зачем был весь этот неприятный разговор?

— Допустим, я сразу дал бы вам папку. Что бы вы сделали?

— Позвонил бы Пашке и спросил, какого черта он ничего не сказал мне. Позвонил бы Александру Васильевичу и тоже высказал бы ему…

— Но вы им не звонили?

— А это важно?

— Важно, — подтвердил Бромберг.

— Не звонил, — с некоторой неохотой ответил Антон, — вспомнил ваше «а служба — службой», и решил сначала поговорить с вами.

— У вас правильные рефлексы, молодой человек, — удовлетворенно констатировал Бромберг, — с вами можно работать.

— То есть, вы сознательно пошли на риск серьезных травм, не говоря уже о неприятных ощущениях, только ради того, чтобы я не связался с бывшими коллегами?

— В основном — да. Ну и еще хотел убедиться, что вы в хорошей форме. На Эврите это вам пригодится. Как там говорят, — Бромберг перешел на ируканский, — сайва не шутит.

— Не шутит, — подтвердил Антон, — но вы, все-таки, немножко сумасшедший. А если бы я сломал вам шею?

— Но вы же не хотели сломать мне шею. Вы хотели сделать мне больно и страшно — только и всего. Именно это вы и сделали — ни больше, ни меньше. Это доказывает, что за два года вы не утратили форму. Пожалуй, вы даже улучшили ее и довольно существенно. Вы продолжали тренироваться все это время?

Антон пожал плечами и улыбнулся.

— Странно, правда? Меня не покидала мысль, что тогда я мог успеть. Я столько раз видел это во сне. Всего два сравнительно простых движения — и я бы оттолкнул ее с линии огня. Сейчас я бы успел их сделать. Да, что там, сейчас я бы успел даже взять стрелы из воздуха.

— Это как?

— Вот так.

Казалось, Антон даже не сдвинулся с места. Все также сидел напротив.

— На стол посмотрите, — подсказал он.

Бромберг опустил глаза и с удивлением обнаружил, что вместо кофейной чашечки у него под носом стоит стаканчик с минеральной водой.

— А вот ваш кофе, — Антон, наклонившись, поднял с пола ту самую чашечку и поставил ее перед собеседником. Можно было легко убедиться, что из нее не пролилось ни капли.

— Впечатляет, — признался Бромберг.

Антон снова пожал плечами.

— Что толку? Ведь я уже не успел. Сегодняшним молотком не забить вчерашний гвоздь.

— И тем не менее. Вы же читали отчеты.

— Читал. Странно. Непонятно.

— В смысле — что непонятно?

— Айс, как вы думаете, я в состоянии отличить живого человека от убитого?

— Не знаю. Бывают очень неочевидные случаи. Даже для современной медицины это не до конца решенная задача.

— Это был очевидный случай, — тихо сказал Антон, — слишком очевидный. Иначе я вел бы себя иначе, можете мне поверить.

— А как вы себя вели? Простите, что вопрос бестактный, но это тоже важно.

— Ну, если важно… Начало я рассказал вам вчера. А потом… Я положил ее на пол. Зачем-то вынул обе стрелы и долго на них смотрел. В смысле, мне показалось, что долго, а на самом деле, наверное, секунды две. Потом еще раз посмотрел на нее. Кровь уже не текла и… В общем, она была очевидно мертва, без каких-либо сомнений. Тогда я взял мечи, спустился на первый этаж, подождал пока те, с улицы, вышибут дверь…. Дальше технические подробности. Не думаю, что это имеет значение.

— Да, действительно. Простите еще раз.

— Ничего. Первое время мне это снилось почти каждую ночь… Да и сейчас иногда… Можно было бы заблокировать эти воспоминания, но… Мне это кажется чем-то вроде предательства… Глупо, правда?

— Вы сильный человек, — заметил Бромберг.

— Вероятно, нет. Сильные люди обычно успевают. И давайте оставим эту тему. Я уже и так слишком разговорился. Лучше я у вас кое-что спрошу.

— Спрашивайте.

— Мертвые же не могут оживать? Я имею в виду, не какую-то кому, а хрестоматийную биологическую смерть организма.

— В том-то и дело, — ответил Бромберг.

— В том-то и дело, что не могут, или в том-то и дело, что могут? — переспросил Антон.

— С общепринятой научной точки зрения — не могут, — уточнил Бромберг, — это следует из целого ряда биохимических, биофизических и термодинамических причин.

— Тогда что значат все эти отчеты? Все эти идиотские оговорки вроде «следует отметить явное визуальное сходство» или «нельзя не признать значительного количества совпадений»?

Бромберг сделал еще глоток кофе, снова поморщился, и спросил:

— Как вы думаете, Антон, почему я так настойчиво пытаюсь запихнуть вас на Эвриту?

— А действительно, почему? Вам-то какое до этого дело?

— Сейчас объясню. Я занимаюсь так называемой, альтернативной наукой. Или, А-наукой. Это интересное дело, хотя и неодобряемое большинством. Настолько неодобряемое, что на нас при любой возможности вешают всех собак. Так, например, последние полтора года я вынужден был провести на Тагоре, в ссылке. За что — можете потом посмотреть в БВИ. Суть нашей принципиальной позиции: мы практикуем то, что в общепринятой науке, или Б-науке, либо запрещено, либо игнорируется, либо и так и так сразу.

— Как можно что-то одновременно и запретить, и игнорировать? — спросил Антон, — уж или одно, или другое.

— Вы ищете логику там, где ее никогда не было. Б-наука полна предрассудков, совершенно несовместимых с логикой. Приведу пример, имеющий прямое отношение к нашему случаю. Некромантию. Есть некромантия двух видов: оживление умершего и вызывание его духа. Нас будет интересовать только первый из них. Нетрудно заметить, что такая практика, с одной стороны, игнорируется наукой, а с другой стороны — является запрещенной.