Голиард - [49]

Кровь прилила к голове барона.

– Хозяйка! – рявкнул он. – Что за бродячий театр в вашей харчевне?

Вдова неохотно повернулась в сторону барона. По опыту она знала, что от таких, как он всего можно ожидать.

– Сию минуту, сударь! – громко сказала она и поспешила к столику посетителей. – Что прикажите?

– Жаркое! Вина побольше! – тем же недовольным тоном гаркнул барон.

– Ах, сударь, – проворковала вдова, стараясь быть предельно вежливой, – угодно ли вам откушать жаркое из каплуна или кролика?

– Неси всё! – распорядился Ла Крезо.

Хозяйка кивнула и тотчас удалилась, решив не беспокоить дочь: пусть немного развлечётся.

… Барон, пребывая в тихом бешенстве, налегал на вино и вскоре, сей напиток изрядно вдарил ему в голову, и он перестал адекватно оценивать происходящее.

– Ещё вина! – рявкнул он. Барона поддержали его вассалы.

К столу подошла хозяйка харчевни, держа полный кувшин вина. Но барон был явно настроен на скандал. Как человек эгоистичный и жестокий, он оскорбился, что молодая привлекательная Аньез оказывает повышенное внимание какому-то бродячему рыцарю. Он не преминул высказаться по сему поводу:

– Хочу, чтобы меня обслужила вон та красотка! Путь отвлечётся от этого ряженого буффона!

Звуки лютни не смогли заглушить злобный рёв барона. Ригор умолк, лютня замерла в его руках, издав протяжный звук…

Хозяйка харчевни, понимая, что назревает конфликт, поспешила нарушить повисшую тишину, которая не предвещала ничего хорошего.

– Аньез! Будь добра, обслужи знатного сеньора!

Девушка поднялась с колен разомлевшего Карла, и тотчас направилась на зов матушки. Она поклонилась барону, взяла у матери кувшин и начала наполнять чаши вином.

Барон залпом осушил чашу с вином и схватил Аньез за зад.

– Нынешнюю ночь я намерен провести с тобой! – тоном, не терпящим возражений, заявил он.

Аньез попыталась освободиться из цепких объятий изрядно захмелевшего сеньора. Её матушка побледнела, и с мольбой воззрилась на Ригора.

– Сударь! Отпустите девушку! – попытался он вразумить барона.

– Что?! И это мне говорит какой-то ряженый буффон? – рявкнул Ла Крезо, не намереваясь выпускать ценную добычу из своих рук, он ещё сильнее стиснул Аньез.

– Пустите меня! Мне больно! – взмолилась девушка.

Но барон уже потерял над собой контроль и завалил молодую прелестницу прямо на стол.

– Ваше поведение, сударь, не достойно рыцаря! – не унимался Ригор.

– Что?! И это мне говорит какой-то бродячий щенок! – взревел барон и даже отстранился от Аньез.

Его свита вяло посмеялась, понимая, что назревают неприятности и так называемый «буффон» будет прав, если вызовет барона на поединок.

– Ваше сиятельство, не стоит связываться с этим рифмоплётом, – попытался урезонить барона один из вассалов, зная дурной характер своего сеньора.

– Ха-ха! – громогласно рассмеялся Ла Крезо. – Буффон и рифмоплёт! Я изрублю тебя на куски! – возопил он и попытался выхватить меч из ножен.

Его вассалы были явно обеспокоены.

– Ваше сиятельство, одумайтесь! – пытались они воззвать к его разуму. – Не хватало нам ещё неприятностей! Вспомните о том, что граф Бургундский ждёт вас в Бельфоре!

Но сии слова возымели совершенно противоположное действие. Ла Крезо не имел намерения отступать, его просто раздирало расправиться с Ригором.

– Я вызываю тебя на поединок, буффон! – в ярости воскликнул барон и, слегка пошатываясь, надел шлем.

Шлем с позолоченной отделкой, сделанный на заказ самим известным оружейником Питером Ройтленгером, выглядел роскошно. Барон отвалил за него десять су и очень им гордился.

– А твой шлем, буффон, я повешу перед замковыми воротами! Прицеплю к нему чёрное сюрко, дабы устрашать незваных гостей[67]! – пообещал барон приглушённым голосом.

Ярость охватила Ригора. Как смеет этот пьяный барон, оскорблять его, Чёрного Рыцаря?!

– Я принимаю ваш вызов! – спокойно ответствовал Ригор.

Аньез и её матушка одарила благородного защитника восторженным взглядом. Аньез вообще не ожидала, что заезжий рыцарь может заступиться за честь простой девушки.

Ригор надел шлем. Барон воззрился на его красный плюмаж и едко заметил:

– Павлин! Сюрко чёрное, а перья красные!

– Я – Чёрный Рыцарь! – с достоинством заметил Ригор. – И намерен посчитаться с вами!

Барон разразился неистовым смехом.

…Рыцари вышли из харчевни во внутренний двор и обнажили мечи. Барон, прилично пошатываясь, всячески оскорблял Ригора.

– Смотри на сей меч, щенок! Я сразил им множество врагов, когда ты ещё писался в штаны! Я изрублю тебя на куски!

Меч был действительно хорош, его клинок зловеще отражал попадавшие на него солнечные лучи. Ригор отчего-то не испытывал чувства страха. «Слава Богу – не копейный поединок… Противник изрядно пьян… А мечом я владею неплохо…» – мысленно понеслось у него в голове.

Противники начали сходиться, прикрываясь тарчами[68]. Барон сделал яростный выпад, Ригор же ловко отразил его. Ла Крезо не унимался и, напирая на противника, попытался поранить его руку нижней остро отточенной кромкой тарча.

Ригор ловко применил удар мендритте[69], как его учил де Лер, и увернулся. Барона охватила неистовая ярость, он сбросил шлем на землю, и снова ринулся на противника, оглашая окрестности диким воплем.