Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня - [110]

Бонд с Лейтером переглянулись.

— Ночью на яхте не зажгут бортовых огней, — сказал Бонд, — и самолеты ее потеряют. Или все-таки вызовем, а Феликс? Хоть последят за американским берегом. А мы, как только «Летучая» отплывет, пойдем по северо-западному пути к Багамской ракетной базе — ока, скорее всего, и есть цель для атомной бомбы.

Лейтер левой рукой взлохматил белобрысую шевелюру:

— Ах, черт… Ладно, самолеты так самолеты! Давай! Саму «Манту» вызвали, что теперь скромничать. Подумаешь, эскадрилья какая-то…

Включилась внутренняя связь:

— Говорит дежурный. Курьер из полиции к капитану Бонду. Петерсен нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:

— Пропустите. Экипажу приготовиться к отплытию. — Выключив микрофон, он повернулся к Бонду. — Как вы говорите, зовут девушку — Домино? Значит, ждем хороших вестей от Домино!

Дверь открылась, вошел капрал. Простучал каблуками по стальному полу и протянул Бонду конверт. Тот взял, распечатал, пробежал карандашные каракули Харлинга и ровно прочел вслух:

— «Самолет вернулся в семнадцать тридцать и взят на борт. В семнадцать пятьдесят пять «Летучая» вышла на полной скорости на северо-запад. Девушка не появлялась, повторяю, не появлялась на палубе».

Бонд попросил у капитана листок и написал ответ:

— «Манта» выходит за яхтой по северо-западному пути. Через Министерство ВМФ вызвана эскадрилья истребителей-бомбардировщиков для патрулирования вдоль побережья Флориды. «Манта» будет поддерживать связь по радио с Виндзорским аэродромом. Прошу ознакомить с этим сообщением губернатора и, по прибытии, контр-адмирала Карлсона и бригадного генерала Фейрчайльда».

Расписался, дал расписаться капитану и Лейтеру, положил листок в конверт и протянул капралу. Тот живо развернулся, простучал каблуками и вышел.

Петерсен включил внутреннюю связь и отдал приказ к отплытию, курс северо— западный, скорость десять узлов, без погружения. Через мгновение все ожило: залился боцманский свисток, по коридору забегали, где-то вдали металлически заскрежетало и лодка вздрогнула.

— Что ж, господа, вперед, — безмятежно сказал капитан. — Я, правда, человек тихий, гонять, очертя голову, не люблю, но за вашей «Летучей» — с удовольствием. А теперь давайте напишем запрос в министерство.

Бонд машинально составлял фразы, но думал о другом — о комиссарском сообщении, о Домино. Дело скверное. Видимо, самолет не доставил бомб, и тогда каких же дураков они сваляли с «Мантой» и бомбардировщиками! Прицепились к «Летучей» — и ведь почти без доказательств! — а вдруг она ни при чем, и «Спектр» пока спокойно делает свое дело. Нет, слишком все гладко у этих искателей сокровищ, будто нарочно придумано… Но почему тогда самолет не привез бомбы? Или привез, а Домино не смогла выйти на палубу? А может, яхта захватит бомбу по дороге к цели? Пойдет на запад от Нассау к Мальковым островам, а там недалеко и Майами… Или так: яхта пройдет на запад миль пятьдесят, круто повернет к северу, там — мелководьем, где ей не страшна погоня, и окажется на северо-западном морском пути, ведущем прямо к Большой Багаме, к ракетной базе…

Ошиблись они с Лейтером или нет, покажет время, а пока — они окончательно сделали ставку в этой безумной игре. Поверни яхта, уже с бомбами на борту, на север, к ракетной базе — и «Манта», пройдя по Северо-западному пути, ее перехватит.

Но если они поставили на верную карту, почему тогда не вышла на палубу Домино? Что с ней?

20. Жар и холод

«Летучая» мчала, точно торпеда, глубоко вспарывая темные недвижные воды. В каюте Ларго было тихо, лишь приглушенно гудел мотор, да тонко позванивали бокалы на полке. Иллюминаторы были задраены, но яркого света все равно не зажигали, под потолком, покачиваясь, тускло горел красный маячный фонарь.

В полумраке за длинным столом сидело двадцать фигур, на лицах плясали кроваво— дымные тени, и казалось, это черти присели посовещаться в аду. Во главе стола — Ларго. В каюте прохладно, но лицо его поблескивает от пота.

— На судне чрезвычайное происшествие, — сдержанно, скрывая тревогу, заговорил он. — Полчаса назад Семнадцатый увидел на колодезной палубе мисс Витали с фотоаппаратом в руках. Когда Семнадцатый подошел ближе, она навела фотоаппарат на Пальмиру, но крышки с объектива не сняла. Семнадцатый заподозрил неладное и доложил обо всем мне. Я спустился за мисс Витали, повел ее в каюту. Она сопротивлялась, что выглядело и в самом деле подозрительно. Пришлось применить жесткие меры. Я внимательно осмотрел фотоаппарат: в нем оказался счетчик Гейгера, и стрелка, естественно, показывала 500 миллирентген. Я привел мисс Витали в сознание и потребовал объяснений, но она отказалась отвечать. В свое время она заговорит… Второму о происшествии я уже доложил.

— И что же сказал Второй? — нетерпеливо спросил Четырнадцатый, немец.

— Что пугаться нечего, сейчас все поставлены на ноги, и агенты разведывательных служб замеряют радиацию повсюду. Вероятно, и багамским полицейским было приказано проверить стоящие в гавани суда, а Витали подкуплена. Еще он сказал, что нужно только доставить бомбу к цели — и дальше мы в безопасности. Наш радист постоянно прослушивает каналы связи между Нассау и американским берегом, и поток сообщений не увеличился, все тихо. Это значит, что район подозрений не вызывает, иначе бы связь и с Вашингтоном, и с Лондоном заметно оживилась. Таким образом, операция продолжается. Витали мы уберем.