Гоэтия - [2]

Сознание возвращалось урывками, приносило безумные видения и вновь ныряло в тьму. Странные звуки, странные цвета, ощущения… запахи. Его бросало то в жар, то в холод. Иногда он чувствовал чьи-то прикосновения. Пытался бороться, но тело не слушалось. Он совершенно не рассчитал силы и теперь с каким-то холодным безразличием наблюдал за тем, как гибнет в этом чужом незнакомом мире. И никто не узнает, какой бесславный конец настиг одного Пожирателя.

Но однажды он проснулся морозным утром и понял, что больше не умирает. Боль затаилась где-то в глубине и теперь тихо тлела, не желая угасать. Какое-то время он лежал не шевелясь, поглощённый исследованием своего тела. Сердце, лёгкие, горло, ноги, руки, голова, волосы. Печать кольнула чуть выше левого локтя, когда он обратил на неё внимание. Впаявшись в его сущность там, на границе между мирами, когда он взломал Врата своей безумной атакой, она несла знание об этом мире, была ключом к нему в прямом и переносном смысле. Всё, что он знал о себе теперешнем, он знал благодаря Печати. У него настоящего не было ни кишок, ни глаз. Но у него теперешнего они были, и Печать услужливо объясняла их предназначение. Он слегка шевельнул пальцами и нащупал собственные ногти. Удивительные приспособления.

— Ты проснулся? — раздался голос. Первый голос, который он слышал в этом мире. "Мужской и достаточно приятный", — помогла сориентироваться Печать. Он открыл глаза и уставился в потолок. Старая штукатурка осыпалась местами, образовав странный, но завораживающий узор. Сейчас важно сойти за своего. Тело лучше знает, как себя вести, оно скроено по местным стандартам. Лучше дать ему волю и не вмешиваться. Побольше наблюдать. Не паниковать, не показывать, что все эти удивительные мелочи для него — новы и поразительны. Что он не знал, что такое окно, до того мига, как посмотрел на него. Что он не знал, что бывают птицы. И небо.

— Эй, ты в порядке? — послышалось беспокойство в голосе и фигура, сидевшая левее окна, встала и приблизилась. Он понял, что смотрел на улицу непозволительно долго и поспешно перевёл взгляд на говорившего. Так вот они какие, люди. И он сейчас, наверное, выглядит как-то похоже. У человека были карие глаза и неровно обрезанные тёмные каштановые волосы. Достаточно длинные, чтобы лезть в глаза, но ещё слишком короткие, чтобы их можно было завязать в хвост. По гладко выбритому лицу и мягким ненатруженным рукам можно было сказать, что он зарабатывает на хлеб не тяжёлым трудом, но такие наблюдения были ещё слишком сложными, и лишь оседали где-то на краю сознания незначительными деталями. Ещё на человеке была странная развевающаяся одежда серого цвета, с длинными рукавами и подолом. "Мантия, маг", — пришло осознание. Наверное, это он открыл те Врата. — Хочешь что-нибудь? Пить? Туалет?

— Пить, — прошептал он и удивился своему хриплому голосу. Интересно, как же он всё-таки выглядит? Маг отвернулся, послышались звон стекла о стекло и тихое бульканье. Вернулся со стаканом.

— Давай, я помогу, — маг приподнял его голову. В рот полилась вода. Какие удивительные ощущения! Но он уже испытывал их. Похоже, пока он был болен, кто-то уже поил его. Он, не удержавшись, закашлялся. Боль, как будто дождавшись сигнала, выскочила из своего укрытия и огненной дугой промчалась по телу. Маг засуетился, принялся вытирать разлившуюся воду, поправлять подушку и одеяло, извиняться за что-то.

— Спасибо, что спас меня, — эти слова показались подходящими, чтобы отвлечь внимание человека. Его суета раздражала не давая сосредоточиться и обуздать эту проклятую боль.

— Не за что, — маг замолчал, но тут же вновь встрепенулся. — Но я одного не пойму: как? Сквозь магический круг ещё никогда не проходил человек! Ты знаешь, что произошло?

Он знал. Но ещё он знал, что если скажет, то ничего хорошего не случится. Поэтому он закрыл глаза и промолчал.

— Кстати, — опять оживился человек. — Я — Натан. Приятно познакомиться.

"Он ждёт в ответ Имя", — запаниковал он. — "Каллан", — подсказала Печать. Именно этим Именем были запечатаны Врата. Он слишком неуклюже взломал их и теперь и оно, и Печать приклеились к нему, связывая с контрактором, магом, призывавшим демона в этот мир. — "Нельзя говорить первоначальное Имя, иначе он всё поймёт", — мелькнула мысль, и, сделав невероятное усилие, он исказил его, прежде чем произнести вслух.

— Киран.

Изменение встряхнуло всё тело, вызвав новый приступ боли. Уже проваливаясь в темноту, он почувствовал, как Имя застыло, приняв новую форму. "Контракт заключён", — отстранённо подумал он. Что бы это ни значило.

Ректор Стефан покачал головой и, указав взглядом на дверь, вышел. В коридоре ещё раз покачал головой и вздохнул:

— Да, определённо он человек. Я не вижу ничего демонического.

Каждый демон, приходящий в мир, пытался выглядеть к человек, и некоторые были настолько искусны, что простые люди могли действительно принять их за смертных. Но у любого демона всегда оставались изъяны, по которым их можно было бы опознать. Неправильное количество суставов на пальцах, или нечеловеческие глаза, ступни без пяток или острые зубы — перечислять можно было бесконечно. И ни один демон не принадлежал этому миру: даже выдав себя за человека, ни один из них не мог истекать алой кровью, как простой смертный, или оставаться лежать в кровати, потеряв сознание. При малейшей возможности их тела растворялись в дым и возвращались в сферы духов. До тех пор, пока контрактор не призовёт их вновь. Для этого было достаточно произнести Имя. Но по собственному желанию материализоваться они не могли.