Годы молодости - [4]

Только несколько месяцев не дожила Мария Карловна до того дня, когда могла бы держать в руках эту свою книгу.

В. Лидин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I

Мое первое знакомство с А. И. Куприным. — Забавная выдумка И. А. Бунина. — Рассказы о А. П. Чехове. — С. Я. Елпатьевский.— Знакомство Куприна с А. П. Чеховым и В. С. Миролюбовым весной 1901 года в Ялте. — Рассказ «В цирке».

В одно из ноябрьских воскресений 1901 года я усиленно готовилась к семинару^{2} профессора С. Ф. Платонова. Дверь в комнату была закрыта, и звонка из передней не было слышно.

— Пришли гости, мамаша приказали вам принять, сами они к гостям не выйдут, — скороговоркой проговорила, входя ко мне, молоденькая горничная Феня.

Появление гостей меня удивило.

Моя приемная мать, Александра Аркадьевна Давыдова^{3}— издательница журнала «Мир божий»^{4} — последние месяцы часто хворала. После смерти Лидии Карловны Туган-Барановской, старшей дочери, которую она страстно любила, у нее обострилась болезнь сердца. Она перестала заниматься делами журнала, никуда из дому не выезжала, отменила вечера и воскресные приемы. Кроме близких друзей, у нее никто не бывал.

Я вышла в гостиную. Среди комнаты стоял Иван Алексеевич Бунин и рядом с ним незнакомый мне молодой человек.

Приходу Бунина я обрадовалась. Мы давно не видались — последние два года он редко приезжал в Петербург, да и то ненадолго. Всегда, когда мы встречались после значительного перерыва, Иван Алексеевич, чтобы рассеять натянутость первой встречи, с пугливой почтительностью приветствовал меня и начинал разговор с какой-нибудь забавной выдумки. Так было и на этот раз.

— Здравствуйте, глубокоуважаемая, — обратился он ко мне. — На днях прибыл и спешу засвидетельствовать Александре Аркадьевне и вам свое нижайшее почтение. — Он преувеличенно низко поклонился, затем, отступив на шаг, еще раз поклонился и продолжал торжественно серьезным тоном: — Разрешите представить вам жениха — моего друга Александра Ивановича Куприна^{5}. Обратите благосклонное внимание — талантливый беллетрист, недурен собой. Александр Иванович, повернись к свету! Тридцать один год, холост. Прошу любить и жаловать.

Довольный своей выдумкой, Бунин лукаво посмеивался. Куприн сконфуженно переминался с ноги на ногу и, смущенно улыбаясь, мял в руках плоскую барашковую шапку.

В синем костюме в серую полоску, мешковато сидевшем на его широкой в плечах, коренастой фигуре, низком крахмальном воротничке (таких в Петербурге уже давно не носили) и большом желтом галстуке-«пластроне» с крупными ярко-голубыми незабудками, Куприн рядом с корректным, державшимся свободно и уверенно Буниным казался неуклюжим и простоватым провинциалом.

— Так вот, почтеннейшая, — продолжал Бунин, когда мы сели, — сядем, посидим, друг на дружку поглядим. У вас товар, у нас купец, женишок наш молодец…

И как деревенский сват, выхваляя жениха, Бунин в то же время рассказывал о Куприне различные смешные анекдоты.

Этот фарс, неожиданно придуманный Иваном Алексеевичем, был очень забавен. И на его вопрос: «Так как же, глубокочтимая, нравится вам женишок? Хорош?..» — я поддержала шутку:

— Нам ничего… да мы что… как маменька прикажут… их воля…

Мы от души смеялись, придумывая все новые и новые забавные диалоги.

Куприн молчал, и стало заметно, что он чувствует себя неловко и бунинская затея его не веселит. Шутку следовало прекратить.

Заговорили о Крыме. Я начала расспрашивать Александра Ивановича об общих знакомых. Оказалось, что Сергей Яковлевич Елпатьевский в Петербурге и на днях ждет приезда жены и дочери. Куприн превосходно имитировал Сергея Яковлевича, его манеру, жестикулируя левой рукой и заикаясь, говорить с пациентами по телефону.

Елпатьевский был хороший врач с большой практикой. Он лечил Чехова, очень этим гордился и не упускал случая подчеркнуть свои отношения с Антоном Павловичем.

Куприн оживился, другим стало выражение лица, исчезла связанность движений. Он придвинул к себе стоявшую на столе небольшую лампу и заговорил так, точно перед ним стоял телефонный аппарат:

— Говорит доктор Е… е… елп… п… патьевский, здравствуйте, Петр Иванович, сегодня я заеду к вам попозже. Надо сначала навестить Антона Павловича, последние дни я им недоволен, раньше четырех часов меня не ж… ж… ждите.

— Здорово, Александр Иванович, у тебя выходит «папаша», очень здорово, — одобрил Бунин.

Начались рассказы о Чехове^{6}, о том, как осаждают его поклонники и как даже под видом больных, которым нужна немедленная медицинская помощь, они пытаются проникнуть к нему. Вспомнили анекдот о Боборыкине. Будто бы Чехов как-то при встрече с ним пожаловался, что пишет теперь мало, долго работает над своими вещами и часто бывает ими недоволен. «Вот странно, — удивился Боборыкин, — а я всегда пишу много, скоро и хорошо».

— Напрасно смеются над Боборыкиным, — недовольно заметил Антон Павлович поэту Ладыженскому, автору анекдота. — Боборыкин — добросовестный труженик, его романы дают большой материал для изучения эпохи. Этого не следует забывать. Раньше и я писал много и очень скоро, но не могу сказать, что всегда хорошо, — передавал, со слов Ладыженского, Куприн о Чехове.