Годы гроз - [31]

Кассандра подошла и встала так близко к нему, как только можно. Дэнтон почувствовал запах ее тела и следом — как кровь ударила, куда не следует.

— Мы с тобой ближе, чем ты думаешь, — негромко сказала она и положила руки ему на плечи. — Почему Баргезар?

Эта древняя земляная крепость пользовалась дурной славой. Именно там полегли последние лотарские воины, что защищали родину от америйской армии под началом Карха Объединителя. Случилось это около семи веков назад, и Баргезар, да и сама память о той битве поросли высокой травой. Но что-то зловещее продолжало жить там.

— Свинаров больше, и на открытом месте нас могут окружить, — осторожно прикасаясь кончиками пальцев к ногам Кассандры, сказал Дэн. — На замок свинары ни за что не нападут. Баргезар — золотая середина.

— Вы мудрый полководец, инквизитор Моллард.

— Еще бы, — Дэн попытался встать, но Кассандра толкнула его обратно.

— Что ты делаешь?

Она расстегнула пояс и тот упал наземь. Молния коротко звякнула.

— Не сейчас.

— Мы сделаем это быстро, — она встала на колени и распустила шнуровку на его штанах. — Быстро и тихо.

IV

Южная Лотария, Баргезар

— Вот и он.

Моллард остановил коня и осмотрел высокие валы, покрытые пожухлой травой. Врытая в насыпь арка почти разрушилась, камни растрескались и поросли мхом. Уходящее солнце вонзало косые лучи в земляные стены Баргезара. Крепость выглядела неприветливо и ненадежно.

— И мы встретим свинаров тут? — Брон выплюнул травинку, которую жевал. — Уж лучше разметать их конницей в поле.

Дэнтон не обратил внимания на его слова.

— Заходим! — приказал он, и Арик громко протрубил, расправив крылья.

— Как бы нам навеки тут не остаться, — буркнул Брон и первым поскакал в разрушенные ворота.

Кассандра встала рядом и украдкой посмотрела на Молларда. Пока никто не видел, она коснулась его плеча. Дэнтон отбросил ее пальцы.

— Хватит. Ни к чему этот риск.

— Риск горячит мою кровь. Здесь холодно, а согреть меня некому, кроме этого серого плаща, — сказала Кассандра и запахнулась. Ее зрачки потемнели, и стали почти что в тон плащу.

— Твои мысли грешны, — сказал Моллард. — Сегодня вечером я жду тебя в своем шатре.

— Мы будем молиться?

— Со всей страстью.

Кассандра коротко рассмеялась, и Дэнтон посмотрел на нее. Губы улыбались, а глаза стали голубыми и светились.

— Когда я проезжал здесь впервые, — сказал Моллард, вновь обратившись к Баргезару, — крепость казалась мне больше…

…просто огромной. Дэнтон выглянул из повозки и удивился высоким, бурым стенам. Сухая трава свалялась и смешалась с грязью. Мрачный Баргезар, даже будучи вдалеке, как будто нависал над Дэном.

— Лотарцы первыми начали строить крепости, — сказал Людер. — В этих землях мало камня, поэтому они строили их из земли.

Весь путь от Старого Утеса гвардеец Бальдера по имени Людер развлекал Дэнтона интересными рассказами. Он говорил о прошлом земель, через которые они проезжали, о людях, что жили здесь, о событиях, сотрясавших их маленький мир. Дэн прилежно учился истории, но не знал и половины того, о чем говорил Людер.

— Откуда ты все это знаешь?

Гвардеец рассмеялся, достал из кармана сухарь и захрустел.

— Врешь ты все, — сказал Дэнтон и полез в сумку за последним яблоком. Глядя на Людера, тоже захотелось есть.

— Вру? Мужчина никогда не врет, так меня отец учил, — гвардеец откусил еще сухаря. — Он-то и рассказал мне все.

— А кто был твой отец?

— Монах в монастыре святого Георна. Всю жизнь только и делал, что читал книги.

— Опять врешь! — воскликнул Дэн. — Монахам нельзя иметь детей.

— Скажем так, мой батюшка любил прихожанок больше, чем прихожан, — жуя, сказал Людер.

— Он что, делал им детей?

— Наверное, о детях он не думал, но все же делал. У меня был брат и две сестры, и у всех разные матери, представляешь?

Гвардеец припрятал половину сухаря и почесал бритую голову. В пути у Людера завелись вши, и другие солдаты обрили его, оставив несколько глубоких порезов. Теперь он постоянно чесался.

— Так ты тоже бастард?

— Ха! Бастарды бывают только у знатных. А я был просто сынок одинокой мамаши. В деревне-то все знали, кто отец, так что ему приходилось подкармливать нас из монашеской кладовой.

— Твой отец был плохим монахом, — сказал Дэн и тут же испугался, что рассердил гвардейца.

Но тот снова рассмеялся, да так громко, что лошадь под ним испугалась.

— Да уж. Не зря его потом прогнали из монастыря. Четыре женщины и четыре ребенка хотели принять его к себе, но он ушел из деревни, и больше я его никогда не видел.

— Я вообще никогда не видел своего отца.

— Может, оно и к лучшему. Вдруг он тоже был плохим.

— Мой отец был героем, — нахмурился Дэнтон.

— Думаешь, герои — это благородные чистюли? Обычно герой это тот, кто больше всех убил.

— Все равно он не был плохим, — бросил Дэн и отвернулся.

— Ну он же сделал тебя. Значит, был неверным мужем. Кто знает, что он еще вытворял.

Дэнтон отвернулся и стал грызть свое яблоко.

Ливень начался вечером, спрятав вечернюю зарю под капюшоном туч, а ночью разразился по-настоящему. Баргезар остался недалеко — в свете луны его можно было бы разглядеть. Но Людер сказал, что от дождя там все равно негде спрятаться. Поэтому они укрылись в березняке недалеко от крепости.