Год жизни - [51]

—- Всё? — спросил Алексей и дунул в трубку.— Что вас учили делать в таких случаях в техникуме? Правильно. Так вы и поступайте. Ну какая ж вам еще санкция нужна! Без меня, ночью, вы, как начальник смены, полный хозяин на участке. Разве я не говорю вам это каждый раз? Смелее, больше веры в свои силы, больше самостоятельности!

Шатров положил трубку, зажег керосиновую лампу, отрегулировал плоский язычок огня. Взглянул на часы и вздохнул. Скоро вставать, нет смысла ложиться. Посмотрел на жену и еще раз вздохнул, глубже.

Зоя спала на боку, по-детски подложив под щеку кулачок. Даже звонок телефона не разбудил ее. Легкое дыхание шевелило кружево ночной рубашки на груди. Губы полураскрылись, узкие прямые брови изредка вздрагивали, по лицу бродили неясные отсветы снов. Алексею послышался слабый стон. Он ласково положил руку на плечо жены: «Что ты, Зоя?» Она сейчас же удовлетворенно причмокнула, перевернулась на спину, задышала ровно и облегченно. Тревожное сновидение отлетело.

Всматриваясь в свежее лицо жены, ее плотно сомкнутые черные ресницы, красивый изгиб губ, Алексей почувствовал прилив давно не испытываемой нежности. Зоенька-заинька! Все же он слишком строг с ней. Так нельзя. Ведь Зоя еще полуребенок, несмотря на свое замужество. Что она видела в жизни, что испытала? Сначала под крылом любящей матери, потом под опекой мужа... Мудрено ли, что она привыкла легко смотреть на жизнь, ни разу не задумалась над ней глубоко, по-настоящему. Ее надо воспитывать — терпеливо, настойчиво. Тамара права. Как она тогда сказала в клубе: «Ваш долг — воспитывать жену». В самом деле, он старше Зои, прошел фронт, многое пережил. Но почему же ему не удается повлиять на Зою, приблизить к себе?

В памяти всплыла бурная ссора, которая разразилась, как только Шатровы вернулись домой с производственного совещания и остались наедине. Такой ссоры между ними никогда еще не случалось. Даже сейчас Алексей передернул плечами, вспомнив искаженное ненавистью, залитое слезами лицо Зои, ее неистовый крик: «Мало тебе было, да? Скажи, мало? Еще захотел?» Именно ненависть была написана на ее лице. Вот что страшнее всего! Откуда она в ней, когда-то такой ласковой и нежной?

Вчера Тамара нашла Алексея в пустом лотошном тепляке.

— Алексей, что с Зоей? — встревоженно спросила Тамара, перебирая в пальцах длинные мягкие уши меховой шапки.

— Что именно? — притворился непонимающим Алексей.— Дуется?

— Не шути. Зоя сильно изменилась. Почти перестала бывать у нас. Как-то замкнулась в себе. Сдружилась с радисткой Цариковой. А это нехорошая женщина. Она дурно влияет на Зою.

Темные глаза Тамары требовательно смотрели на Алексея снизу вверх. Она ждала ответа. А что может он ответить?

— Мне не до шуток, Тамара,— медленно произнес Алексей.— Ты права. Зоя сильно переменилась. Я чувствую это сам, но ничего не могу сделать.

...В ожидании, пока разогреется завтрак, Шатров раскрыл томик стихов Виктора Гюго.

Любовь, о девушка,— как зеркало сперва,—

Куда глядишься ты, задорна и резва,

Порою — с думою во взоре.

Потом любовь уже — стремительный поток...

Чтоб молодой душой не овладел порок,

Она ее омоет вскоре..

Но если лишний шаг ты сделаешь — беда!

Нога твоя скользит, и скоро без следа Водоворот тебя схоронит...

Страшись любви! Она опасности таит.

Так в озеро дитя сначала лишь глядит,

Потом купается... и тонет.

Алексей прочел еще несколько стихотворений, не выбирая, и в раздумье опустил книгу на колени. «Но если лишний шаг ты сделаешь — беда!..» А что, если Зоя так и будет отдаляться от него, пока не охладеет совсем? Что тогда? Алексей поставил книгу на полку, растерянно погладил пальцами ее корешок.

— Ты уже встал? — окликнула мужа Зоя. Она проснулась и сладко потягивалась всем телом, отбросив одеяло.—И завтрак разогрел? Очень мило. Сейчас вместе позавтракаем и выйдем.

Сидя за столом, Зоя подкладывала лучшие куски Алексею, даже провела рукой по его щеке, заросшей синей щетиной, и приказала сегодня же побриться. Со времени дикой ссоры после злополучного совещания они ни разу еще не завтракали вместе и так дружно. Алексей решил воспользоваться хорошим настроением жены.

— Сходим сегодня вечерком к Арсланидзе? — предложил он.— Споем, потанцуем... Мы у них давно не были вдвоем. Сегодня планерки нет, Крутов уехал на лесоучасток.

— Я знаю. Но у меня вечер занят. Я буду сегодня халат кроить.

— Одна? Дома?

— Нет, со знакомой женщиной.

— С Цариковой?

— Да. Ты ведь ее не знаешь?

— Нет. А ты, кажется, подружилась с ней за последнее время... Она тебе нравится?

— На мой взгляд, неглупая женщина,— уклончиво ответила Зоя.

— А я слышал о ней обратные отзывы. Нехорошая, развращенная.

— Это кто же тебя так информировал? — насмешливо спросила Зоя.— Уж не Тамара ли?

— Почему ты думаешь, что Тамара? — смутился Алексей.

— Потому что она вчера битый час втолковывала мне о вредном влиянии среды, выборе знакомств, супружеской дружбе и еще о куче разных скучных вещей. У меня заболела голова, и я ушла. Терпеть не могу, когда мне читают нотации. Хватит, не маленькая. Могу своим умом жить.

— Иногда очень полезно прислушаться и к совету со стороны. Тем более к совету такого человека, как Тамара. Она умная, сердечная женщина и от души желает нам обоим только добра.