Год жизни - [43]

Начались заморозки.

Просто не верилось, что совсем недавно солнце не заходило круглые сутки. День на глазах становился короче, и ночная тьма отвоевывала у суток все больше часов.

Первый большой снег выпал ночью. Затем не переставая он шел весь день, всю ночь и половину следующего дня. Наши новые, за короткий срок поставленные дома со всех сторон занесло снегом. А ветер все дул и дул, сметал снег с открытых мест и заваливал горные ущелья, сглаживал неровности гор и огромными сугробами-карнизами нависал над лощиной.

Теперь солнце не показывалось совсем. Наступила полярная ночь.

Я увидел все это как-то внезапно, сразу. Все предыдущие недели строительство домов, проходка захватили меня целиком, без остатка. Я был до того увлечен работой, что не имел времени оглядеться. Мы уже прошли полкилометра туннеля и теперь регулярно выполняли норму проходки. Грохотали взрывы в забое, сотрясая снег на горе; воздушные волны, бьющие из штольни, подымали маленькие снежные смерчи перед туннелем; круглосуточно сновал электровоз, таща из штольни нагруженные породой вагонетки; круглые сутки не гасли раскачивающиеся на ветру электролампы, освещающие заснеженную строительную площадку.

Треск бурильных молотков был теперь снаружи уже не слышен. Мы ушли далеко в глубь горы. Зато в самой штольне стоял несмолкаемый гул бурения и шум вентилятора, нагнетающего свежий воздух. Вперед, вперед! Все мы были одержимы только этой мыслью, стремились к одной цели.

В то дни весь наш маленький коллектив представлял собой одно целое. Мы так сроднились за месяцы неудач и достижений, побед и поражений, так много было дел, которые стали для нас главными делами жизни, что мы как бы слились в одну семью.

Светлана тоже была захвачена работой. Казалось, в работе она ищет забвения и старается так измотать себя, чтобы уж не оставалось ни времени, ни сил для размышлений. Она почти не покидала забоя, прикрытого завесой буровой пыли. И тем не менее успевала заниматься с Зайцевым, который аккуратно два раза в неделю приходил на наш участок.

В эти дни на одном участке железной дороги, идущей вокруг горы и соединяющей рудник с обогатительной фабрикой, произошел снежный обвал.

К счастью, лавина, обрушившаяся с горы, оказалась не слишком большой, сила ее иссякла в пути. Засыпав железнодорожное полотно, она почти не причинила вреда домикам стрелочника и путеобходчика, расположенным метрах в двадцати от линии, — только оконные стекла были выбиты воздушной волной.

Комбинат объявил аврал. Все рабочие, не занятые в сменах, двинулись на место обвала расчищать путь.

Я, Светлана и несколько рабочих восточного участка вернулись только на другой день. Осунувшиеся и замерзшие, мы шатались от усталости. Путь был расчищен, движение поездов восстановлено.

Я проводил Светлану. Она села на постель как была — в ватнике, в покрытых ледяной коркой валенках; в тепле с них тотчас же стала стекать вода.

Несколько минут Светлана молча сидела на постели, потом протянула руку за зеркальцем, стоящим на тумбочке.

Посмотрелась в зеркало и тут же бросила его на кровать.

Ждали малоснежную зиму. И не угадали. Огромные снежные карнизы нависали над железнодорожной линией и над строительными площадками туннеля, грозя обрушиться вниз. Управление комбината распорядилось строить противолавинный вал.

Мы построили его.

Но наивно было Думать, что двухрядные каменные дамбы смогут противостоять лавине, задержать ее. Вся надежда была на то, что лавина разобьется о них и ее разрушительная сила уменьшится.

Однако жилые дома на нашем участке оставались под угрозой. А кроме того, ведь никто из нас не мог знать, когда обрушится лавина.

Под снежным покровом происходили сложные, невидимые человеку процессы. И вот наступала минута, когда лавина срывалась и с силой пушечного снаряда неслась вниз.

Но когда наступит эта минута? Днем, когда дома почти пусты, или ночью, когда люди спят? Предугадать это невозможно.

Но так казалось только нам, недавним жителям. Мы и не подозревали, что на самой вершине горы расположена маленькая метеостанция, одна из многих тысяч, разбросанных по всей стране.

Разумеется, управлению комбината и старожилам здешних мест о существовании станции было известно. По просьбе комбината метеорологи уже несколько лет вели наблюдение над лавиноопасными местами. Они обычно по телефону предупреждали диспетчера комбината о возможных обвалах. Правда, связь часто прерывалась — ветры, метели, обвалы рвали провода.

Но сейчас положение осложнилось. Ведь теперь у подножия горы работали люди и были расположены жилые дома!

Управление комбината попросило метеостанцию включить в сферу своих наблюдений лавинные пути над восточным участком.

Теперь я знал об этом, но это мало успокаивало меня. После первого обвала я жил в постоянной тревоге за наших людей. Я ломал себе голову над тем, как свести к минимуму опасность новой лавины. И я решил подняться на гору, установить личный контакт с метеорологами, а затем потребовать от комбината проложить прямую телефонную связь между станцией и участком.

На вершину горы вела узкая, обдуваемая ветром и поэтому не заносимая снегом тропинка. Вдоль нее были вбиты железные брусья и по ним протянут канат, чтобы можно было держаться за него при подъеме.