Год Ворона - [12]

Пока дотянулся - столкнул по дороге переполненную бычками кофейную банку. "Нескафе" - ведущий производитель пепельниц!". Фу ты нахер, какая чушь в голову лезет, нет бы что полезное...

Полезное! Точно, ведь под радейкой, что надрывается про "упоительные вечера", двадцатка последняя лежит. Вчера, еще до отключки, заначил двадцать гривен на опохмел. Рука ощупывает всю поверхность тумбочки, но находит лишь пивную пробку. Забыв об осточертевшем "Белом Курице", проверяю еще раз. Пусто.

Что сказать - уроды. Кто-то из вчерашних гостей спиздил, падло такое...

Так, теперь не вздыхать, себя не жалеть, давешних гостей суками и пидорасами не называть. Сам дурак, сам шоблу в дом пустил. Пытаюсь напрячь мозг. Болт. Моя "думалка" и в такой день на сухую, без привычной дозы, не работает, а уж после вчерашнего и вовсе ушла в глухой отказ. Вероятность вспомнить все - ноль целых хрен десятых. И от мертвого хуя уши.

Вот только есть такое слово "Надо!". Денег не будет - ста грамм не будет. Так что, хоть яловая, а телись, вспоминай. А точнее, отвечай на три простых, но очень важных вопроса. Кто виноват, что делать и куды бечь? Не иначе как с бодуна великие русские умы эти вопросы придумали. Под напором столь убедительных аргументов серое вещество начинает оживать. Со скрипом, конечно, но то херня - смажем.

Начнем с самого легкого. Кто-кто вчера в теремочке сидел, с хозяином нажрался и в нетях растворился? Если память ни с кем не изменила, то одним из фигурантов был Петро, который с сахарного завода. А кроме него еще и тот плешивый хмырь из колбасного цеха. Вот же гадство! Имя, хоть ты стреляй, не помню. А вот что хмырь приперся в дебильной кепке - это пожалуйста. Не, тот вряд ли бы по хате шнырял и деньги пиздил, меня бы побоялся. А вот Петро да, тот мог и прибрать наличку. Чтобы не валялась без дела. Вот же хохол хозяйственный. Не отдаст и не признается. В бою - прикроет грудью и не моргнет. А так, ты его хоть ножом тычь, хоть ногами бей - будет честными глазами смотреть, и визжать, как резаный. Прикидывая, что бы еще спереть. Плавали, знаем.

Хотя, вроде же я вчера один домой возвращался? Или не вчера? Какая, в жопу, разница... Заначки нет, а под запись ни одна сволочь в округе не нальет. А это значит, что короткий диверсионный бросок "квартира - магазин - квартира" провалился, еще не начавшись. И как бы хуево не было, надо вставать и тащиться по друзьям-знакомым, пытаясь найти того, кто побудет немного добрым доктором-похметологом, и, мать его за ногу, меня похмелит... Или, на худой конец, одолжит хоть чирик на литрушку "черного" "Славутича"6

Стоп, машина, полный назад! Сегодня же, снова мать его за ногу, воскресенье! А это в корне меняет дело! Рабочий же день!

Казалось бы, куда уж хуже? А вот, оказывается, есть куда, да еще солидно так, с запасом. Стоять мне сегодня на, прости господи, "рабочем месте", как... не знаю даже, как кому. Бдить, не пущать, пресекать, не давать беспорядки нарушать, и все это с благостным видом, как бы плохо не было. А ведь будет, еще хуже будет!

Но если на рабочем месте возникнут проблемы с утренним аперитивом, то можно смело меня увольнять за полнейшую профнепригодность. Хуже гопника с разбитым ебальником буду в глазах мировой общественности! Проблем не может быть, потому что не может быть никогда!

Одним махом отбрасываю одеяло. И под жалобный стон кряхтящих под потертой обивкой пружин пытаюсь встать. Налитая свинцом голова норовит перевесить обратно в сторону подушки. Но, как говорится, нет таких крепостей, что не взяли бы большевики! Сажусь, хоть и не особо уверенно. Снова пытаюсь протереть глаза. Эх, оптику надо спиртом протирать, а не кулаками! Но, за неимением горничной...

Четкость изображения наладилась. Зато засвербило в боку, который всю ночь давила какая-то хреновина. Чешусь, оглядываясь по сторонам. Так. В комнате я один, зря на Петруху гнал. Не было его тут вчера - иначе бы у окна под подоконником дрых на своем излюбленном месте. Чудак человек - как нажрется, тянет его спать залечь на куске ковра с разлохмаченными краями. С другой стороны - все не на голом полу.

Подавив очередной приступ тошноты, обвожу хозяйским взором царские хоромы. Табуретка цела. Надо же, и Петрухи не было, и без драки обошлись. Бутылочная батарея в углу - без изменений. Плохо это! Значит, хлебали мы не магазинное пойло, а то, которое Петро из "Ласточки" приволок. Его нынешняя туда посудомойкой устроилась. Вот и сливает все недопитое в пластиковую канистрочку...

Одно хорошо - теперь хоть понятно, почему я не помню ничего и почему сижу дурак-дураком. От Валькиного "коктейля Молотова" некоторые сутками не встают. Убойнейшая штука получается.

Снова все перед глазами расплывается, и опять я навожу резкость, фокусируясь на бутылках. Давно пора собраться с силами и сдать все стекло. По двадцать копеек за штуку если считать... Блин, да я буду богат и финансово независим! Да и места уже нету - скоро дверь в комнату закрываться перестанет. Забавно, рубли отменили, а копейки остались...

Мысли о хозяйственных делах тут же перекидываются на окно, которое я сам же и высадил по "синему делу" с месяц уж как. Картонку надо нормальным стеклом менять. Что света нет, ну и бог с ним, а вот ближе к зиме, хоть и не мамонт, точно вымерзну.