Год в поисках «Ва». История одной неудавшейся попытки стать настоящей японкой - [95]

Шрифт
Интервал

А как же ответ на мой вопрос? В конце концов я нашла его там, где меньше всего искала…

Ва

Сегодня я прошла 12 миль, в основном по шоссе со множеством машин и огромными пробками. Ноги болят от веса рюкзака и соприкосновения с асфальтом. В последний храм прихожу перед самым закатом. Запалив свечу и неохотно прочитав сутру, устраиваюсь на ночлег. И тут вдруг решаю спросить, нет ли поблизости школы дзюдо.

В глубине души я надеюсь, что мне ответят «нет», ведь я в двух местах натерла ногу и покалечила большой палец. И вчерашние суши — мой сегодняшний обед — похоже, были несвежими. Все, что мне сейчас хочется — принять горячую ванну, постирать вещи и завалиться спать.

«Есть!» — обрадовано отвечает священник.

Оказывается, школа Ёминури-додзё прямо за углом. Священник быстро объясняет дорогу и даже рисует карту. Узнав, что у меня черный пояс, он предлагает подвезти меня и рассказывает, что здешний сэнсэй обучал его сына. Теперь мне уже не отвертеться. Ковыляю наверх и выкапываю форму из недр рюкзака.

Школа оказывается совсем крошечной, как гараж на 2 машины. 9 учеников выстраиваются на деревянном полу. Когда доходит до ритуала приветствия, сэнсэй подходит ко мне и приказывает встать, в самый хвост, с новичками. Наверное, он не любит иностранцев… или женщин… или и то и другое. Может, повезет, и на меня весь вечер не будут обращать внимания? В глубине души я этому даже рада.

Мы разбиваемся на пары и отрабатываем любимые приемы. Моим партнером оказывается подросток, худой, как палка. Он как раз в том возрасте, когда мальчики начинают присматриваться к девочкам, поэтому очень стесняется схватить меня за что-нибудь не то. Я улыбаюсь и пытаюсь отшутиться, но у бедняги по-прежнему такое страдание на лице, точно он мучается несварением желудка. Тогда я расслабляюсь и становлюсь легкой, как перышко. Теперь, даже если он малость промахнется, то все равно опрокинет меня на спину.

Сэнсэй наблюдает за нами, оперевшись руками о резной деревянный посох. Он совсем дряхлый, весь сгорбленный, с седыми волосами. В жиденькой бородке не больше 12 волосков. Он шаркает ногами и с трудом забирается на мат. Он не носит очки и очень сильно щурится, поэтому его глаза как будто все время закрыты.

Мой партнер робко хватает меня за ногу. Я собираюсь предложить ему другой прием, но тут вдруг чувствую, как кто-то стучит по ноге палкой. Обернувшись, вижу за спиной сэнсэя. Мой мальчик тут же убегает. Старик хватает меня за воротник и приказывает продемонстрировать мою лучшую технику.

стараюсь обращаться с ним как можно бережнее он же почти прозрачный, как хрупкая фарфоровая чашечка, не дай бог, разобью его на кусочки.

И вдруг меня точно сбивает 10-тонный грузовик, несущийся со скоростью 40 миль в час. Я сильно ударяюсь о землю и сперва не могу даже вздохнуть. Я даже не видела, какой прием он использовал.

Поднимаюсь на ноги. Сэнсэй без слов хватает меня за рукав. Пытаюсь отреагировать, на этот раз проворнее и уже не так заботясь о здоровье дедули, но, не успев сделать даже шаг, снова падаю на спину.

И снова встаю, стараясь не показывать досаду. Не понимаю, зачем он со мной так? Эти тренировки призваны внушить ученикам уверенность в своих силах, а если всегда получать отпор, рано или поздно начнешь думать, что у тебя ничего не получится.

Я пробую нанести другой удар, чтобы застигнуть его врасплох Он с легкостью блокирует мой прием. Его скорость, точность и сила движений просто невероятны.

Другие ученики уже не пытаются делать вид, что продолжают тренировку, а просто молча смотрят на нас. На лицах — сосредоточенная звериная жестокость: так волчья стая наблюдает за смертью слабой особи.

В течение получаса я пробую дюжину стратегий — от скоростного нападения до ложных и комбинированных приемов. Каждый раз, когда я ударяюсь оземь, мое негодование растет; Сэнсэй ни разу не поправил меня, не показал, что я делаю неправильно. Он вообще не сказал мне ни слова с тех пор, как я вошла в комнату, если не считать, конечно, этого противного писклявого хихиканья, которое он издает каждый раз, когда я падаю на мат. Эта схватка абсолютно бессмысленна. Он вообще не сэнсэй, а всего лишь мерзкий садист, отыгрывающийся на любом лопухе, которому не посчастливилось явиться к нему на тренировку.

Год назад я бы высказала ему все, что думаю, и гневно хлопнула бы дверью. Но теперь я совсем другой человек Хорошо это или плохо, но за это время я научилась быть гордой, «держать лицо» и хранить самообладание. Я буду стоять до последнего.

Проходит еще полчаса. Падая, я сосредотачиваюсь на том, как буду вставать. Вставая, обдумываю следующий прием. Встречая сопротивление, размышляю о том, как сделать падение наименее болезненным.

И вдруг, по чистой случайности, моя нога соскальзывает на 2 дюйма влево. Я делаю захват и пытаюсь опрокинуть и перевернуть сэнсэя, как и во все предыдущие разы. Только на этот раз он поддается, как гибкий ивовый прутик Я выкручиваю руку, и он во весь рост растягивается на полу.

В зале повисает абсолютная тишина. Я знаю, что однажды смогу прочувствовать всю полноту этого момента, ощутить торжество, гордость, удовлетворение. Каждая секунда отпечатается в моей памяти, и когда мне исполнится 92, будет о чем вспомнить в кресле-качалке. Но сейчас внутри только пустота. Я стою и жду, что будет дальше.


Еще от автора Карин Мюллер
Мутные воды Меконга

Совсем немного времени понадобилось страстной мечтательнице и любительнице приключений Карин Мюллер, чтобы понять, что бродить с рюкзаком по неизведанной земле ей нравится намного больше, чем сидеть в пыльном офисе. А если решение принято — нужно действовать. И совсем юная, очень самоуверенная, но при этом по-настоящему отважная американка отправляется в экстремальное путешествие по Вьетнаму.За семь месяцев ей предстоит четыре раза пересечь страну, проделав путь от дельты Меконга до китайской границы, пройти, проехать и проплыть 6400 миль на велосипеде, мотоцикле, поезде, автобусе, грузовике, буйволе, лошади, моторной лодке, самолете, бамбуковом каноэ и на своих двоих.


Japanland. Год в поисках "Ва"

От издателяДышащая впечатлениями и эмоциональными переживаниями, пропитанная яркими наблюдениями и красочными описаниями людей, мест, событий, историй, ситуаций – книга "Japanland. Год в поисках "Ва" пленяет не меньше, чем сама Япония во всей ее многообразной неповторимости. Режиссер-документалист и свободная душа Карин много лет жила по принципу Уолта Уитмена "Всегда сопротивляйся и никогда не подчиняйся", но… Серьезное увлечение дзюдо привело автора к осмыслению и пониманию "Ва" – слова-иероглифа, означающего спонтанное достижение гармонии.


Вкус листьев коки

Понадобилось целых 12 лет, чтобы задуманное Карин Мюллер путешествие в сердце могущественной древней империи инков стало реальностью. Ее мечта, протянувшаяся красной линией в три тысячи миль, нарисованной несмываемым маркером на карте Латинской Америки, наконец осуществилась. Там, у самой границы Колумбии, Карин Мюллер вступила на Высокую тропу инков – на тот путь, который связывал отдаленные концы прославленной империи, уничтоженной испанскими конкистадорами.Узнав легенды инков, затаившиеся среди рисунков на искусно высеченных плитах руин Куско и в глубинах зрачков современных индейцев отавало, Карин Мюллер сделает из своего приключения главный вывод о том, что «учебники истории врут: империя инков никогда не была завоевана, она живет и процветает».


Рекомендуем почитать
Лошадь Н. И.

18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).


Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.