Год тысяча шестьсот… Повесть - [14]

На носу корабля, придерживаясь за канаты треугольных парусов кливеров! - Ника уже перестала удивляться, - стоял рослый мужчина. Одет он был, как и дон Мигель, в рыжий камзол, только без кружев на рукавах. На голове его был черный парик и плоская треугольная шляпа.

- Вот здорово! - удивилась она. - Здесь снимают исторический кинофильм.

- Нет, - спокойно ответил Клим. - Это не кино.

- А что же?

- Это… это, по-моему, семнадцатый век.

Ника так резко повернулась к нему, что чуть не опрокинулась назад, в воду. Она ухватилась за крышку, ящик качнулся.

- Осторожнее, Ника, а то утопишь нашу… нашу машину времени. Видишь ли, я повернул вот тот переключатель, и вот что получилось.

Ника взглянула на белую ручку, стоявшую поперек подлокотника, против красной отметки. Она ожидала, что Клим сейчас улыбнется, скажет, что пошутил, но лицо его оставалось серьезным.

- Как ты сказал?

- Мы в семнадцатом веке. В том самом, где дон Мигель получил удар шпагой.

- Ты… ты что, серьезно?

- А ты все еще не веришь?

Нельзя сказать, что Ника так уж упрямо не верила в чудеса. Романтики у нее хватало даже на то, чтобы выслушивать без особого недоверия сообщения о летающих блюдцах и тайнах Бермудского треугольника. Но чтобы здесь, вот сейчас…

- Нет, Клим… это невозможно. Наверное, мы с тобой все еще спим.

Клим положил скрипку на сиденье. Не спеша сунул ладонь в воду и плеснул Нике в лицо. Соленая вода защипала глаза. Ника медленно вытерла лицо рукавом рубашки.

- Нет, не спим… Поверни ручку обратно!

- Подожди, это мы всегда успеем сделать. Неужели тебе не интересно. Подумай только! Настоящий семнадцатый век, это надо же…

- Что мы в нем будем делать?

- Не знаю. Посмотрим по обстоятельствам. Пока - нас спасают, мы поднимемся на корабль.

- А потом?

- Потом… Напьемся, хотя бы. Ты же хочешь пить?

- Уже не хочу.

- Это от неожиданности. Сейчас захочешь.

- Но там нас будут спрашивать.

- Конечно, будут. На всякий случай, отработаем легенду. Мы… Ну, скажем, англичане, брат и сестра. Ты - Ник Джексон, я Клим… Климент Джексон. Шли на корабле с Кубы на Ямайку. Ночью в тумане на нас наскочило судно. Спаслись в этом ящике… И вообще, говорить и отвечать на вопросы предоставь мне, а ты только отвечай: иес, иес, очень устала… или что-то в этом роде. Вот только… - Клим взглянул на коротенькую юбочку Ники, на ее голые коленки, - одета ты несколько не по моде.

Это Ника поняла сразу. Забеспокоилась, как забеспокоилась бы любая женщина на ее месте. Из кино и исторических романов ей было известно, как одевались приличные дамы в XVII веке. Хотя они и разрешали себе глубокие декольте, но коленки у них были прикрыты длинными юбками. И Нику уже не успокаивала необычность ее появления в этом фантастическом, но реально видимом мире. Выглядеть смешной, - хуже того - неприличной, она не хотела. Даже в семнадцатом веке.

- Что же делать, Клим. Ну, придумай что-нибудь.

- Попробуй надеть вместо юбки мою рубашку.

Ника попробовала, она обернула рубашку вокруг пояса. Пуговица воротника как раз застегнулась на талии. Короткие рукава рубашки она заправила внутрь - получилось вроде карманов.

- Совсем неплохо, - заключил Клим.

- Здесь топорщится.

- Ничего, похоже на кринолин. Для встречи сойдет.

- А материя?

- Что - материя?

- Это же синтетика, они такой отроду не видывали.

- Ну, на взгляд сразу не отличишь.

Приближавшийся корабль развернулся на ветер и сейчас медленно надвигался на них. Клим прочитал надпись на борту: «Аркебуза». Порта приписки указано не было.

- Похоже - голландец. Тем лучше, нам - англичанам, можно не знать их языка, меньше будет вопросов. Но по-английски, думаю, кто-нибудь там да говорит, слишком уж вездесуща была эта морская нация.

Мужчина в камзоле, видимо - капитан, обернулся к матросам. Один из них грязный, рыжеволосый, с характерной скандинавской округлой бородкой, в кожаной куртке, из-под которой выглядывало толстое волосатое брюхо, раскрутил над головой кольцо веревки, ловко бросил в сторону ящика, Клим поймал веревку на лету. Ящик подтянули к борту. Спустили веревочную лестницу с деревянными перекладинами.

- Полезай, Ника.

Она осторожно, как бы все еще не веря в реальность происходящего, потрогала перекладину. Взглянула вверх. Ей так хотелось увидеть на борту оператора с кинокамерой, режиссера в темных очках… Ничего такого там не было, ни режиссера, ни оператора с кинокамерой. Ника увидела грубоватые физиономии мужчин, которые разглядывали ее без всякого удивления, с обычной мужской и совсем не платонической внимательностью. Ника невольно проверила, все ли пуговицы на юбке были застегнуты.

- Чего уставились, черт их побери!

Она сказала это тихо, по-русски. Клим взглянул с удивлением, он не замечал раньше у Ники склонности к энергичным выражениям.

- Полезай… с богом, - сказал он и тоже удивился, - сам он раньше так никогда не говорил. - Лезь, я пока закрою ящик.

- Захвати с собой шпагу, - сказала Ника. Она поднялась по ступенькам до уровня палубы. Мужчина в парике нагнулся через борт, протянул ей руку. Ника опять замерла растерянно, - рассудок ее пока еще плохо соглашался со всем тем, что видели глаза. Она посмотрела вниз, на Клима. Он, стоя на лестнице, захлопнул крышку ящика, выпрямился и стукнулся головой о подошвы ее босоножек. Только тогда она подняла руку - и мужчина в парике помог ей перебраться через борт.