Год тумана - [73]
Доедаем в молчании. Когда Джейк встает выбросить мусор, замечаю что-то белое на подошве его ботинка. Ярлычок с ценой, еще совсем чистый. Я понимаю, гнев не самое правильное чувство, и с трудом подавляю желание закричать. Джейк сделал следующий шаг: куда-то поехал, купил себе новые ботинки и готов начать жизнь сначала. Мне страшно.
Глава 55
Если верить Исааку Ньютону, время течет по собственным законам и его спокойное движение абсолютно независимо от человеческого сознания и материальных объектов. Оно подобно широкой реке без начала и без конца, пролагающей свой путь сквозь вечность. За века до рождения Ньютона Аристотель «уличил» время в цикличности, а длительность цикла увязал с движением светил. Когда небесные тела займут места, на которых находились в момент сотворения мира, время начнется сначала.
В четвертом веке святой Августин дал такие понятия, как «до Рождества Христова» и «после Рождества Христова», представив время в виде линейной шкалы, основанной на христианстве. Он также говорил о субъективности времени и сформулировал тезис о независимости хода времени от движения планет. Но только Эйнштейн совершил революционный переворот в представлениях о времени, заявив, что каждая инерциальная система в мире имеет свои временные параметры; следовательно, никакого абсолютного времени не существует.
Думаю о миссис Монк, моей школьной учительнице, которая стояла на стуле и вешала на стену класса игрушечные часы. Все стрелки на них были разного цвета — красная часовая, синяя минутная, желтая секундная. Во всем этом не было даже намека на истинную сущность времени и на число, названное недавно соседкой-библиотекарем: 9 192 631 770.
Это относительно недавнее открытие в длинной и противоречивой истории изучения времени. Число колебаний атомов цезия, происходящих за единицу времени, известную нам под названием «секунда». Одна-единственная крошечная секунда. Только в 1967 году собственная частота атомов цезия была официально признана новой, универсальной единицей времени. Сегодня по всему миру установлены несколько атомных часов, самые внушительные из которых, НИСТ-Ф1, находятся в Национальном институте стандартов и технологий в Колорадо. НИСТ-Ф1 настолько точны, что за двадцать миллионов лет не отстанут и не убегут вперед ни на секунду. Вообразите себе двадцать миллионов лет, в пересчете на секунды, следующих одна за другой с идеально равными промежутками.
По этим меркам секунда сама по себе — ничто. Секунда — пустяк, мелочь, нечто смехотворное и преходящее.
Неустанно возвращаюсь, час за часом, день за днем, к тем нескольким секундам на пляже. В космических масштабах они ничто, но в отдельно взятой жизни эти секунды, такие мерные и ровные, — всё. Возможно, Ньютон был прав и время — спокойная река. Представляю себе Эмму, в одиночестве стоящую на берегу, спиной ко мне. В памяти она осталась такой, какой скрылась из глаз, — маленькой девочкой с черными волосами, собранными в хвост. По реке мимо нее плывет человек — я, атомы цезия проносятся с неимоверной быстротой, и каждое их колебание, каждая секунда все больше и больше отдаляют нас друг от друга.
Глава 56
День двести четырнадцатый. Подъезжаю к спортивному магазину «Динс фогги». Гуфи стоит за прилавком и приветствует меня радостным жестом.
— А вот и ты!
— Есть какие-нибудь новости? — указываю на два портрета, висящих над прилавком.
— Нет. Извини.
— У меня к тебе вопрос. — Кладу на стол перед ней листок бумаги. На нем, насколько позволили мне ограниченные художественные способности, нарисована лягушка, которую я видела на доске для серфинга.
Гуфи расправляет листок обеими руками. Ногти у серфингистки короткие, ухоженные, на правой руке — три серебряных кольца, одно с топазом, другое в виде миниатюрной цепочки, а третье похоже на обручальное.
— Что это?
— Видела такой рисунок на доске. На его доске.
— Что-то знакомое… — Девушка оборачивается к двери, ведущей в дальнее помещение. — Эй, Люк!
Оттуда выходит мужчина. Лысый, чуть за сорок, мускулистый, с пивным брюшком, выпирающим из-под футболки.
— Ну? — сонно спрашивает пузан.
— Моя знакомая говорит, что видела этот рисунок на чьей-то доске. Он тебе знаком?
— Конечно. Это фирменный знак Билли Розботтома.
— А, точно, — говорит Тина. — Я слышала о его досках, хотя сама никогда их не видела.
— И неудивительно.
— Кто такой Билли Розботтом?
— Точнее, кто он был такой, — поправляет Люк. — Владелец огромного магазина в Пизмо. Настоящий художник. Делал доски только из эквадорской бальзы и презирал пенополиуретан. Такие доски мало у кого есть, и стоит каждая целое состояние. Жаль беднягу Билли.
— Жаль?
— Погиб в авиакатастрофе в прошлом году. Летел из Майами в Панаму, на переговоры с какими-то воротилами. Билли хотел приобрести лицензию. А может, наоборот, ему повезло и он отправился на тот свет прежде, чем увидел свою фирму в чужих руках.
— Какое уж тут везение, — говорю.
— Зависит от точки зрения. Для серфингистов — да, настоящая драма. Когда Билли погиб, его сестра решила на время закрыть магазин, потому как не знала, что с ним делать, и ночью он сгорел дотла. Двадцать досок к чертям.
Элис и Джейк образцовая пара, они молоды и успешны. В их жизни все замечательно, они влюблены друг в друга и празднуют роскошную свадьбу, на которой один из гостей предлагает молодоженам вступить в некое сообщество и подписать шуточный брачный договор. И счастливые возлюбленные легкомысленно соглашаются, ведь цель сообщества так замечательна: сохранить семью, пока смерть не разлучит… и так далее. Всего-то надо выполнять простые правила: всегда брать трубку, когда звонит супруг, обмениваться подарками, быть внимательными и терпеливыми, никогда не врать.
Элли всегда находилась в тени своей красивой и талантливой сестры. Лила была не просто талантлива, ее считали настоящим математическим гением и прочили блестящее научное будущее. Но все оборвалось в одночасье. Лилу нашли убитой, и преступление так и не было раскрыто. Прошло двадцать лет. Элли не примирилась со смертью сестры, она все еще стремится понять, почему Лила умерла и кто виновен в ее гибели. Элли теперь профессиональная путешественница, она занимается закупками кофе и бывает в самых экзотических уголках мира.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?