God of War. Бог войны - [28]

Атрей же впервые осознал, что его слова могут ранить даже такого сильного и бесстрашного мужчину, как его отец. Нужно было исправить свою ошибку, как-то выпутаться из положения, в которое он попал по своей глупости.

– Я просто хотел сказать… Я проводил с ней больше времени. А ты часто охотился.

– Будет лучше, если ты помолчишь, – в голосе Кратоса отчетливо послышался холод.

– Хорошо, – сказал Атрей.

Кратос повернулся и пошел дальше решительным шагом. Атрей держался чуть позади. Ему хотелось побыть наедине с собой, чтобы справиться с бушующей внутри него бурей эмоций. Его отец не понимал, насколько мальчик одинок.

Он потерял мать. Теперь у него не было самого близкого человека в жизни. С отцом у него никогда не будет таких отношений, как с матерью. Похоже, отец вообще не знает, как это – быть отцом. Он вообще когда-нибудь заботился о нем, как заботятся о своих детях настоящие отцы? Атрей чувствовал, что ему придется еще очень долго испытывать это одиночество. Мальчик сошел с тропы чуть в сторону и представил, как уходит прочь и скрывается в лесу. Интересно, что будет тогда? Скоро ли его отец заметит, что он пропал? И не будет ли ему все равно?

Невольно Атрей потрогал стрелы, пересчитывая их. Всего девятнадцать штук, и еще охотничий нож. Он сможет выжить сам. Но что он делает? Как можно даже думать о том, чтобы покинуть отца?

Взгляд Атрея помрачнел, когда он увидел, что отец даже не обернулся, чтобы убедиться в его присутствии. Наверное, он рассердил его настолько, что отцу действительно теперь все равно, идет сын за ним или нет. Пожалуй, ему даже станет легче, если он обернется и увидит, что сын исчез.

При этой мысли сердце мальчика охватила такая тоска, что ему показалось, будто он сейчас упадет и не сможет даже пошевелиться. Но тут в его голове прозвучал голос матери. Она не хотела, чтобы ее сын сбежал. Если он покинет отца, то опозорит себя, и от этого ей будет очень грустно.

– Поспеши, мальчик, – позвал его Кратос, стоя посреди тропы в дюжине шагов перед ним.

Атрей поднял голову и посмотрел за отца, на каменную арку, ведущую к проходу под высокой горой. Мальчик отогнал от себя все печальные мысли и вернулся к настоящему. Он старался не смотреть на кожаный мешочек на поясе отца. Он понимал, что мать ожидала от него послушания и отказа от своих переживаний. Мать гордилась бы сыном, даже если отец и не обращает на него внимания.

Небо затянулось тучами. Кратос раскрыл дверные створки под аркой, открывая темный мрачный проход. За ним виднелась поляна, на которой орудовал инструментами какой-то невысокий мужчина, ростом не выше Атрея, но старше и гораздо более мускулистый, лысый и бородатый. Облачен он был в золотистую броню и в защитные перчатки, доходившие ему до локтей. Незнакомец возился с каким-то механизмом, освещенным мерцающим костром. Человек обернулся, и на его лице заплясали отблески пламени.

>Глава 15

На расстеленных по земле широких кусках ткани лежали несколько грубо сконструированных шестерен и рычагов. Чуть поодаль, на платформе перед открытым ящиком с механизмом стоял невысокий мужчина и вращал что-то грубым ключом. Из ящика выходил длинный кабель, тянувшийся к горе.

Заметив их, человечек встал на ноги.

– Прошу прощения, – заговорил он переливчатым голосом, – но откуда у тебя этот топор?

Он не сводил глаз с оружия.

– Это тебя не касается, – ответил Кратос.

Человек вышел на тропу и преградил им тем самым путь, хотя, по всей видимости, ему было очень неприятно им досаждать. Весь его вид говорил о том, что он был готов просить прощения за свою грубость.

– Да, я с этим не спорю… Но я спрашиваю, потому что знаю это оружие. Он один из наших. Но мы его делали не для тебя.

– Прочь с дороги, жалкий гном! – буркнул Кратос.

– Меня зовут Синдри. Не называйте меня гномом.

– Но ты же гном, – сказал Атрей, как нечто само собой разумеющееся, но заслужил лишь гневный взгляд в ответ.

Несмотря на то, что Кратос шагнул ему навстречу, Синдри остался стоять на месте, пусть и съежился перед превосходящим его по росту громилой с каменной решимостью на лице.

– Я не отойду, – сказал Синдри, причем в его голосе чувствовалось столько силы, сколько не было во всем его теле. – Видишь ли, та, для кого мы сделали этот топор… – он замялся, – ну, понимаешь… она была мне… очень дорога. И я буду… рассержен, если окажется… что ты с ней что-то сделал.

– И что с того? Ты заберешь его у меня силой? – Кратос рассматривал человечка едва ли не с насмешкой.

– Я бы предпочел, чтобы ты отдал его без боя! – выпалил Синдри, проглотив страх.

– Это мамин топор, – пояснил Атрей, надеясь, что его слова спасут этому человечку жизнь. – Она отдала его отцу перед смертью.

Кратос неодобрительно посмотрел на сына. Ему не нужна была дипломатическая поддержка, чтобы разобраться с этим дерзким карликом.

– Фэй умерла? – пробормотал Синдри, словно разговаривая с самим собой.

– Откуда ты ее знаешь? – сурово спросил Кратос. – И почему ты сделал топор для нее?

Вопросы пролетели мимо ушей Синдри. Весь его вид выражал крайнюю печаль. Он опустил руки, поник плечами и покачал головой.

– Очень жаль. Хорошая была женщина… и доблестный воин. Ладно, я улучшу топор, если хочешь.