Год моего рождения - [4]

Спешит отец, — скорей, скорей, скорей! —

Не делает ни дневок, ни ночевок.

Тропа узка, извилиста, и вот

Она налево круто повернула.

Отец мой знал, что этот поворот

В семи верстах от нашего аула.

Вот и горы соседней острие…

Зачем же ты ладонь подносишь к глазу?

Ужели сердце дрогнуло твое,

Что и в бою не дрогнуло ни разу?

Иль, может быть, сейчас средь тишины,

Такой тяжелой и такой гнетущей,

Услышал всадник плач своей жены

И голоса детей, его зовущих?

Вперед!

Ни спешиться, ни отдохнуть!

Как долог путь!

Два дня уже, две ночи…

И кажется отцу, что этот путь,

Пройденный с боем, был куда короче.

Но у пути любого есть конец.

Не подгоняй, не шпорь коня, отец!

Глава четвертая СВОБОДА

Свобода — свет. Мечта — свобода.

Из песни дагестанских партизан

В движенье город Темир-Хан-Шура,

И по аулам важное известье

Волною от двора и до двора

Уже распространилось верст на двести.

В тот день казались чище и светлей

Хребтов далеких снежные уборы,

Как будто с племенем людей

В счастливый час торжествовали горы.

Конечно, как не радоваться им

По случаю события такого,

Им, вековым свидетелям немым

Страдания и горя векового!

У нас в селении персидский шах

Устраивал пиры на детских черепах.

У нас в ауле многим горцам с плеч

Снял головы кривой турецкий меч.

Есть в Дагестане вдовы аульчан,

Заколотых штыками англичан.

Владыки жгли страну мою родную,

Мой край для них лишь рогом был вина, —

Пьяня врагов, ходил он вкруговую,

И каждый осушал его до дна.

Но для многострадального народа,

Который жил в оковах и цепях,

При всех владыках

И при всех царях

Заветною мечтой была свобода.

О ней потоки вдохновенно пели,

И песня всех ветров была о ней.

«Свобода» — это слово в колыбели

Младенцы слышали от матерей.

О ней говорила сталь кинжала

И храбрых дорогие имена,

По ней

Тысячелетья тосковала

Зурна ашуга, песня чабана.

«Свобода» — с этим словом умирали

Джигиты и седые мудрецы.

«Свобода» — это слово завещали

Потомкам предки, сыновьям отцы.

Она была мечтой тысячелетней

И песней без начала и конца.

Свобода — свет. В неволе люди слепли,

Не видя ясного ее лица.

Но время шло.

В угрюмых наших скалах

Все с тою же мечтою вековой

Иное поколение мужало

И шло в борьбе дорогою иной.

Когда раскат орудия «Авроры»

Потряс отживший мир осенним днем,

Со всей страною вместе наши горы,

Как эхо, повторили этот гром.

И показался людям гор впервые

Свободы лик не призрачным — живым,

И новая, Советская Россия

Из-за хребтов пришла на помощь им.

Она пришла не по указам царским

Со свитою министров и послов, —

Она пришла в кожанках комиссарских,

В буденовках, в бушлатах моряков.

Она пришла в страну мою родную,

И сокровенные сбылись мечты…

Мечта — свобода!

Вот она ликует

На первом съезде горской бедноты.

* * *

На первом съезде горской бедноты

Собрались люди разных поколений.

Последние осенние цветы

Гирляндами развешаны на сцене.

К трибунам не пробраться —

Тесен зал.

Всех делегатов он едва вмещал.

Там собрались посланники народа,

Рябит в главах от шлемов и папах,

Там пахари сидят, и скотоводы,

И воины с винтовками в руках.

На этом съезде, может быть впервые,

Сидят друзьями лакец и лезгин.

Впервые там горянки молодые

Сидят как равные среди мужчин.

Вот справа две андийки сели рядом.

Они осмелились чохто поднять,

Чтоб никогда его не опускать,

Чтоб на людей смотреть открытым взглядом.

В том зале старые и молодые,

Сегодня дружба торжествует там,

Любовь, свобода, преданность России

И ненависть к бесчисленным врагам.

На сцене тоже шлемы и папахи,

Широкие полотна кумача

И вытканный горянками Микраха

Большой ковер с портретом Ильича.

Ведет вперед Советская Россия

Народы из трясины темноты.

И люди понимали, что впервые

Сбываются заветные мечты.

Народ не будет больше жить во мраке,

Под непосильной ношей спину гнуть.

Советская Россия — это факел,

Который озаряет людям путь.

И встретили рукоплесканий громом

Посланники рабочих и крестьян

Слова произнесенные наркомом:

«Советский

Автономный

Дагестан».

И те слова от края и до края

По Дагестану разнесла молва,

И люди гор, друг друга поздравляя,

Произносили гордые слова.

Минуя на пути хребты и скаты,

Слова большевиков дошли до нас,

И в сакле, где давно очаг погас,

И матери и мне теплее стало.

Дошли и до врагов слова его,

И говорят, в тот день в ущелье горном

Жахбар — убийца дяди моего —

Метался в страхе, бешеный и черный.

Да, те слова простые на века

Запомнят в Дагестане, а пока…

Поднявшись с мест, посланники народа

Внимают: с ними говорит Свобода.

Зал переполнен так, что двери настежь.

И там, ряду в четвертом от конца,

В тиши стоит отец, и слезы счастья

Стекают тихо по щекам отца.

Есть ощущенья, что придет однажды

И никогда не повторятся вновь,

Как никогда не повторятся дважды

Ни первый бой, ни первая любовь.

Бывают в нашей жизни откровенья,

Бывает в нашей жизни день такой,

Когда на час иль, может, на мгновенье

Вся жизнь твоя встает перед тобой.

Вся жизнь твоя…

Какие же картины

Тебе, отец мой, вспомнились сейчас

И почему глубокие морщины

Густою сеткой собрались у глаз?

Что в те мгновенья подсказала память

Тебе, чья жизнь была как страшный сон?

Встает былая жизнь перед глазами,

И ты воспоминаньем потрясен.

О тяжком детстве, о рубцах на коже,

О юности без хлеба и огня.

О странствиях, о брате, что не дожил

До этого торжественного дня.