Год, какого еще не бывало - [19]

        — Хм, да, возможно, — признал дядя Вернон, потирая шею и загривок толстой ручищей. Потом он покрутил головой, разминаясь, и было слышно, как щелкают позвонки. — Может, я тебе и не сказал. Мы все были ужасно расстроены, и кто знает, что могло взбрести в твою дурную голову, если бы ты узнал, что Петуния больна. Думаешь, я забыл про питона, которого ты напустил на Дадли, или ту дурацкую машину, которая сорвала решетку с твоего окна? Я уж молчу про тот случай, когда ты надул родную тетку, или когда твои дурацкие друзья удлинили Дадли язык, или когда ты вызвал демонов, чтобы убить его... — он явно забыл, что собирался сказать.

        Однако, взглянув на Гарри снова, дядя Вернон, похоже, взял себя в руки, потому что наконец заметил Снейпа.

        — А это еще кто? — буркнул он, схватив Гарри за руку и сильно тряхнув. Теперь его голос напоминал утробное рычание: — Я же писал, черным по белому, никаких уродов, ты, дармоед чертов! Да от одного твоего вида Петуния может умереть, до того ей плохо! Ты у меня смотри... если что, ты следующим будешь!

        Снейп, заметил Гарри, несколько напрягся, однако молча протянул руку в приветствии.

        — Дядя Вернон, это Ремус Люпин, — торопливо сказал Гарри, вывернувшись из цепких пальцев дяди. — И он... он не как я, понимаете? Он маггл. Ну, то есть... он нормальный.

        — Вот не знал, что в этой вашей школе есть нормальные люди, — с подозрением пробормотал Вернон, но все же пожал протянутую руку, словно испытывая смелость незнакомца.

        — Он профессор, доктор наук, — добавил Гарри, вспомнив, что дядя уважает всевозможные степени и звания. — Он преподает... — Гарри понизил голос и с головой ринулся в омут: — Это называется маггловской культурой. Предполагается, что таким, как я, нужно помогать ориентироваться в нормальном мире, для этого и нужен этот курс. Это серьезная часть школьной программы, — добавил он, подумав, что терять уже нечего. В конце концов, главная цель всей этой затеи — задобрить Дурслей. Ну, и немного раскаяния тоже не повредит. Гарри распахнул глаза пошире, заставил губы чуть задрожать и продолжил: — Понимаете, они знают, что мы... что детям вроде меня нужна помощь, чтобы... э-э... держать себя в руках. Как тогда с тетей Мардж. И теперь у меня гораздо лучше получается, благодаря профессору Люпину. Мне очень, очень стыдно, что от меня столько хлопот, дядя Вернон.

        Внезапно Гарри услышал сзади шуршание Ремусова костюма. Он украдкой скосил глаза и увидел, что Снейп смотрит дяде Вернону прямо в глаза. Ого! Легилименция, и даже без палочки! Впрочем, контакт был недолгим, и трудно сказать, сколько Снейпу удалось выведать.

        Дядя Вернон между тем, не подозревая, что к нему только что применили магию, удовлетворенно закивал.

        — Весьма одобряю, — заявил он Снейпу, медленно раскачиваясь с пяток на носки и обратно. — В первый раз слышу, чтобы этот мальчишка извинялся. Так почему вы приехали с Поттером? Вы просто его учитель или что?

        — Директор полагает, что Поттера нельзя отпускать одного, — равнодушно ответил Снейп, не сводя глаз с пейзажа за окном. — От него сплошные неприятности.

        На физиономии дяди Вернона появилась удовлетворенная, маслянистая улыбочка. Ясное дело, стоило кому-то еще обругать Гарри, и у Дурсля-старшего сразу поднялось настроение.

        — Уж это точно, — согласился тот, потом вздохнул и снова сел. Стальное обитое кожей кресло скрипнуло под его весом. Он жестом предложил Снейпу и Гарри тоже сесть, потом перевел взгляд на Петунию. Убедившись, что та по-прежнему спит, он продолжил: — Мы его младенцем взяли, знаете ли. Пришлось взять, потому что его никчемный папаша умудрился разбиться в аварии вместе с женой. А все потому, что пьян был. Джеймс Поттер гроша ломаного не стоил, а этот его щенок еще хуже. Во всяком случае, в моих глазах. Моя сестра Мардж с самого начала его раскусила, как первый раз увидела. Сразу сказала: «Дурная кровь себя покажет...». Не могу не согласиться.

        Вот и будь после этого послушным. Гарри чувствовал, как гнев затопляет его, волна за волной. Он попытался взять себя в руки, возвести в сознании дамбу и сдержать стремительный поток, но воображаемые стены трещали под напором, и по мере того, как дядя говорил, ярость все прибывала и прибывала.

        — Сколько раз мне приходилось учить его уму-разуму — и не сосчитать, — говорил тем временем Вернон. После объяснений насчет уроков маггловской культуры он был уверен, что преподаватель этого предмета непременно с ним согласится. — А толку-то... Уж можно вроде подумать, целый месяц проработав в саду по двенадцать часов в сутки, он догадается, что взрослых нужно слушаться. Так нет же, сколько ему ни говори, тайком таскает к себе эти ужасные книги и учит заклятья, чтобы нам отомстить. Я ему даже ремнем пригрозил, так он настаивал, что ему, видишь ли, нужно делать домашнее задание. Вот наглец, а? Однажды летом и вовсе пришлось сжечь его дурацкое барахло. И представляете, что он сказал? Заявил, что теперь из-за нас какой-то из этих уродских учителей будет издеваться над ним на уроках зельеварения!