Год, Год, Год… - [14]
— В Ереване капиталистов не было, — изрекал он. — Африкяны было завелись — подзатыльник получили. А Тифлис вот был — был городом бурно развивающейся торговли. К примеру, перламутровые пуговицы. Взял пригоршню, вышел из дому — домой с двумя горстями золота возвращаешься. Вон как.
От былой их славы только и осталось фото на стене — на фоне романтически изогнутых тополей, луны, озера и лебедей — четыре ученика, два приказчика, сам он — хозяин с золотой цепью на груди — и жена. Мадам Сатеник и пуговичный купец Аванес, который не был жаден и потому прогорел. Все на фото красивые, как это бывает на старых фотографиях, лица сосредоточенные, с печалью.
Он нащупывал костяшку домино, считая количество ямок на ней, ставил на стол. А жена говорила, какой она костяшкой пошла.
— Пять и шесть, — сказала жена, пристраивая свою костяшку.
В комнату вошел незнакомый человек, поздоровался по-домашнему с семейством: мадам Сатеник! Розик! Дядя Аванес! Снял фуражку с черным лакированным козырьком, провел рукой по волосам и, облизав короткие усы, уселся. С подозрением глянул на Стефана, потом уставился на Розик и уже глаз не отводил, делая вид, что разглядывает домино.
— Сын нашей соседки, врач, Стефан.
Стефан и незнакомец посмотрели друг на друга, улыбнулись враждебно.
— Слышал про вас, — кивнул незнакомец. — Напротив живете, на втором этаже, так?…
Незнакомец смотрел на расхаживающие по комнате ноги Розик и радовался, как ребенок заводной игрушке радуется…
Розик принесла и поставила рядом с ним, на ящик из-под сахара, стакан чаю. Стефану не принесла, а ему принесла. От чая поднимался пар. И — два куска сахара на блюдце. Одного бы ему не хватило! Сами недавно говорили о сахаре, говорили, нигде нету, не достать.
— У нас в учреждении составили списки и вместо зарплаты дали сахар. Кассир пошел в банк, хи-хи, — принес сахар.
Неправда. Все говорят неправду. Все жадные. Все прижимистые. Только никто о себе не скажет: я прижимистый. «У Рафа на свадьбе, в учреждении, в банке с кем-то танцевала, теперь не помнит…» А незнакомец пил чай, и глаза у него при этом делались мечтательные.
— Посиди, Стефан, куда заторопился? Еще и не поговорили как следует.
— Твой ход, дядя Аванес, не зевай, — сказал незнакомец.
…Во дворе всегда слышался стрекот швейной машины матери. Он вошел в комнату и увидел мать на коленях перед высокой женщиной, мать снимала мерку от талии до колен.
— Так хорошо? Не коротко будет? Может, прибавить? Смотрите. Как знаете.
— Я похудела немножко, — сказала заказчица.
— Да, немножко похудели.
— Платье будет висеть на мне.
— Сделаем две вытачки, — сказала мать. — Здесь и здесь. Внутрь. Потом сможете выпустить. — Свернула сантиметр, спрятала в карман. Завернула вместе с листком, на котором записывала мерки, материал заказчицы, убрала сверток со стола.
Пришла еще заказчица.
— Нет, — сказала мать. — Плиссе больше не делаю. — И снова первой заказчице: — Не в этот, а в следующий понедельник. Пока сын дома, не работаю… Едет. В городе не удалось… Не знаю, не получилось… Обещали, посмотрим… Нет. Не любит просить… Да, в понедельник. До свиданья.
Вторая заказчица все не уходила, стояла.
— Не делаю плиссе, доченька, больше не делаю.
«Зингер» был куплен в рассрочку, с гарантией на тридцать лет. Но эмблема фирмы — золотой, с могучими крыльями лев — обещала большее долголетие: на весь двадцатый век тянула. Это обнадеживало.
А чемодан разинул пасть и поглощает все подряд — рубашки, наволочку, теплые носки, шерстяные перчатки.
— Не дави так, — говорит мать, — не злись, закроется, дай я сама его закрою…
Его друг Аристо, хирург Аристо. Вот что Стефана злило. Его удачливость, его везучесть. Про Аристо всегда говорили: «Эт-тот далеко пойдет». Но никто не думал, что он так быстро «пойдет». Две девицы ждали на лестницах Аристо. «Не путайтесь под ногами», — сказал он им и быстренько сбежал по лестнице. «Профессор!» Пожилой человек остановился, взял протянутые ему бумаги, улыбнулся, стал листать: «Та-ак, хорошо… Что еще умеют делать ваши руки?» — Он поднял голову от бумаг и смотрел на Аристо приветливо. Девицы засмеялись, а профессор не понял — чему. Аристо снова быстро взбежал по лестнице, бросил на ходу девушкам: «Некогда мне, проваливайте!» А девушки были почти красавицы. Розик рядом с ними выглядела бы дурнушкой. И не обиделись — покорно стали ждать в сторонке Аристо. Что-то похожее на благоговение тяжело опустилось на Стефана.
«Два года, — сказал он себе. — Аристо и не того еще добьется».
Чемодан не закрывался, паршивый.
— Не злись, сейчас я закрою. — И мать надавила с силой на крышку и закрыла чемодан.
Вокзал. Медленно подкатил паровоз. И удар его по буферу первого вагона с грохотом прошелся по всему составу. Яблоки в купе попадали со столиков.
Мать стояла на перроне. Самое близкое прошлое и то становится воспоминанием. Дежурный засвистел в свисток. Машинист в своем закутке посмотрел на манометр — оттянул какой-то рычаг. Повернулись колеса. Здание вокзала стало отплывать.
На перроне, одинокая, осталась в дымке прошлого женщина.
Ночь стояла уже глубокая. Тишина кругом была. «Неужели шум от одних людей?» — Нора поглядела туда, где должен был быть город, на юг. Там под неоновым светом отливают сейчас синим рельсы. Врач нес перед собой фонарь. Их тени то укорачивались, то удлинялись.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
К 2134 году человечество получает возможность корректировать события прошлого. Это позволяет избежать войн, насилия и катастроф. Но не всё так просто. В самом закрытом и загадочном городе на Земле, где расположена Святая Машина — девайс, изменяющий реальность, — происходит череда странных событий, нарушающих привычную работу городских служб. Окончательную судьбу города решит дружба человека и ога — существа с нечеловеческой психикой, умудрившегося сбежать из своей резервации.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.